ротивление верным Дома Алеанурден. Выходит, может постоять за себя. Или думает, что может.
Дуррад, командир верных, толкнул раба в спину, заставляя пасть на колени перед матриархом и ее детьми. Длинные светлые волосы закрывали изможденное лицо дэва и круглый амулет в виде солнечного диска, покоящийся на голой груди. Побрякушка, белые штаны-шаровары с золотым поясом – вот и все, что было при нем. Выставочный медведь с колокольчиком. Мэл однажды видела чучело этой наземной твари в антикварной лавке – в подгорном царстве тёмных такие звери не водились. Дэв был крупным и хорошо сложенным, но в отличие от медведя куда более гладким, куда более… красивым? Если к врагу применима такая лестная характеристика.
Госпожа-мать чуть подалась вперед, не вставая со своего царственного кресла, и приподняла голову раба рукоятью церемониальной плети – символа своей матриаршьей власти. Однажды этот атрибут появится на ее, Мэл, поясе. Наследовать – привилегия тех, кто рождается первым.
– Сигил Пастыря. – Матриарх поморщилась, разглядывая амулет на груди дэва. – Он не только помечен светлым божком, он еще и его паладин. Какой изысканный и редкий подарок. Наземник явно хочет нам угодить. Что скажешь, Малврае?
– Да, госпожа, – не сразу отозвалась Мэл. Синие глаза пленника, в этот момент глядящие на нее в упор, гипнотизировали, как дневной свет, прорвавшийся в щель в потолке пещеры. – Достойный дар.
Матриарх снисходительно усмехнулась.
– В этом вся она, моя старшая дочь. Так немногословна.
– А он красивый, госпожа! – защебетала Иллиам, вторая по старшинству, и Мэл бросила в ее сторону недовольный взгляд.
Дерзкая девчонка! В присутствии матриарха можно говорить лишь когда разрешит сама матриарх. Остальные дети их госпожи-матери благоразумно молчали, изучая лиловыми глазами белокрылого пленника.
– Надеюсь, вас никто не видел? – обратилась матушка к Дурраду – он был среди тех, кому матриарх доверила встретить сей ценный груз и без лишнего шума привести его в особняк Алеанурден.
Командир поклонился.
– Никто, госпожа, с благословения Богини. Шли тайными тропами.
– Что стало с теми, кто сопровождал его до Юдоли?
– Убиты, госпожа.
– Славно. Будем надеяться, наш наземный друг не останется в обиде. Мертвые хранят секреты лучше живых.
Дэв приглушенно взвыл, когда на его лбу вдруг прорезалась магическая руна. Руна вести, узнала Малврае.
– Наземник оставил нам сообщение прямо на его плоти. – Матриарх небрежно отбросила волосы с лица пленника рукоятью все той же плети. – Как предусмотрительно. Пергаменту нынче веры нет. Говори.
Она коснулась руны затянутым в перчатку пальцем, и та вспыхнула красным, словно тлеющий уголек, тронутый порывом ветра. Глаза дэва из синих стали золотыми, и он заговорил неестественным рваным тоном:
– Досточтимая госпожа матриарх славного Дома Алеанурден! Со всем смирением выражаю надежду, что мой скромный дар придется вам по вкусу. Примите мои извинения, о величайшая из темных, за небольшую задержку в нашем с вами деле. Даю слово, что в ближайшее же время первая партия автоматонов будет доставлена в оговоренное место. В свою очередь надеюсь, что в том же оговоренном месте встречу обещанную мне деву Дома Алеанурден. Со всем смирением, ваш добрый друг.
Когда сообщение закончилось, горящая руна на коже дэва потухла, как и магическое золото его глаз. Он тихо болезненно застонал, роняя голову на грудь.
– Славно, – улыбнулась матриарх, укладывая плеть себе на колени – жест, являющийся у нее выражением крайнего довольства. – Очень хорошо. Дуррад, уведи его в темницы. Распорядись, чтобы дали еды. Разберусь с ним позже.
– Слушаюсь.
Двое верных подхватили дэва под руки и потащили вслед за командиром. Когда за ними захлопнулись двери, в зале остались лишь матриарх и ее родичи. Молчаливые и покорные, они в ожидании смотрели на мать, и мать заговорила:
– Скоро мы обретем славу, прежде невиданную для отпрысков нашего Дома. Мне нужны все вы, ваш ум, ваша сила, ваша преданность. Будьте осторожны и бдительны, готовьтесь.
– Да, госпожа, – прозвучал слаженный хор голосов.
– Дозволите задержаться? – решилась Мэл.
Мать смерила ее прищуренным взглядом, а потом махнула рукой, объявляя тем самым окончание семейного совета. Братья и сестры Мэл поспешили к выходу, Иллиам покидала зал последней. Бросив на Малврае насмешливый взгляд, эта хитрая змейка изящно поклонилась матриарху, и, прежде чем затворить за собой двери, шепнула сестре:
– Сильно не дуйся, хорошо?
И о чём это она? На что бы Мэл могла дуться?
