мы будем так же подчиняться тебе. Не грусти, сестрица. Матушка всё равно любит тебя больше всех нас.
– Это правда. А теперь – прочь от моего раба!
Иллиам фыркнула, но вместо того, чтобы отойти наконец от ее собственности, наклонилась к нему поближе и задумчиво осмотрела его лицо.
– Ты заметила? Он совсем не говорит. Ни слова не сказал, пока я тут с ним любезничала. – Она выпрямилась. – Что будешь с ним делать? Я слышала, что матриарх Релинаров до того, как повредилась умом, украшала дэвами свои покои. Развешивала по стенам как гобелены, с распростертыми крыльями, подцепляя за кожу на крюки, а магия не позволяла им умереть от ран, усталости и голода. А ещё, они, кажется, по приказу хозяйки пели! Говорят, красивые были песни. Ну что, птичка? – Иллиам снова погладила дэва по перьям. – Споешь нам?
Две пары лиловых глаз выжидательно уставились на хмурое лицо пленника. Он и в этот раз промолчал.
Глава 2. Танцующий паук
– Гляди на них, дочь. Как они слабы. И как пытаются скрыть это за пышностью нарядов и блеском перстней.
Они с матушкой сидели в серебряной ложе Великого Собора Гит`Диа, не снимая с лиц праздных улыбок. Как надели при выходе из экипажа, так и оставили при себе, словно выжгли клеймом. Так было принято в высшем обществе Юдоли. Сколько бы яда не держал на себе спрятанный под юбками кинжал, улыбка должна быть благодушной и всегда на месте. С кресел серебряной ложи открывался отличный вид на чёрную ложу, отделанную редким обсидианом в виде узоров с платья самой Богини. Дорого, помпезно. Отметая любые сомнения, даёт понять, кому принадлежит эта ложа – Первому Дому Релинар.
Матушка права. Слабость их рода была не очевидна с первого взгляда, однако стоило приглядеться… Сама матриарх Мизория – исхудавшая дама в пышном жабо, которое, вероятно, должно было прибавить ей зрительного объёма, – так сдала здоровьем, что последний год перемещается исключительно на носилках. Ее старшая дочь, столь же худая, тонкокостная и невзрачная, как и родительница, при матери была чем-то вроде слуги – стирала с ее лица горячечный пот, приникала ухом к ее рту, дабы не упустить малейшего приказа, целовала перстень на костлявой руке матери чаще, чем того требовал этикет.
Единственной изюминкой Дома Релинар был, как ни странно, один из сыновей матриарха – Келтран, сидящий от матери по левую руку. Благословлённый Богиней, он носил на лице печать ее любви: три чёрных паучьих глаза вокруг правого. Поговаривают, что Мизория ритуально возлегла с демоном, дабы родить поцелованного Баладай отпрыска. Тот редкий случай, когда мужчине в Юдоли позволено стать жрецом.
Остальные дети Мизории, а также другие ее родичи, и вовсе не стоили упоминания.
– Они вырождаются, – сказала матушка, салютуя плетью матриарху Дома Релинар. – Так бывает, когда сёстры веками возлегают с братьями, чтобы сохранить чистоту крови. Поэтому я выбрала иной путь.
У матушки Мэл было много любовников, и многие из них становились отцами ее детей. Совет матриархов давно за глаза осуждает за это леди Бризанну, считая попирательницей традиций, дерзкой противницей
