какие! – громко сказала девица Морякова волюнтаристу Бобрикову. – Мильоны выигрывают, мильоны проигрывают!.. Да их нужно на полку положить и любоваться, любоваться… Их даже трогать нельзя, а токма вдыхать оные ароматы.
– Мильоны не воняют, благоухают только мелкие деньги по причине их рукодельной потёртости и близости к человекам, – оспорил девицыны рассуждения Бобриков.
Морякову передёрнуло от такой увертюры, она захотела швырнуть в волюнтариста вилкой, но тут умер букмекер.
– Воня… ют… – выкрикнул он, потом вдруг захрипел и повалился со стула.
– Упал! Здесь мужчина упал! – вскричала Морякова.
– Не мужчина, а букмекер, – возразил Бобриков.
– Это всё равно!
Энгусов потрогал букмекера копытом, тот даже не пошелохнулся. Привлечённый человеческим шумом и подспудною яростью подошёл Василий Абрамович.
– Плохо, что ль, человеку? – полюбопытствовал он. – Слабы стали людишки! Потеряли соответствие жизни.
– Как же плохо, когда он, поди, помер? Значит, уже хорошо! – ответствовал Бобриков. Даже без излишнего волюнтаризма ответствовал. – Надо у него пульс определить.
– А ты, что, доктор? – окрысился кабацкий владелец.
– Нет, но пульс поискать могу в положенном месте, – ничуть не смутился волюнтарист. – Ведь я всё же массажист по первому образованию.
– Я тоже когда-нибудь помру, – томно сказала девица Морякова.
– Все там будем, – галантно пообещал Энгусов.
Чтобы бесплодно не спорить, волюнтарист опустился на оба колена, пощупал запястье букмекера, потом поводил дланью по его дряблой вые. Супротив горла.
– Пульс не определяется, – наконец, объявил он.
Девица Морякова взвизгнула. Энгусова аж передёрнуло – фальшиво взвизгнула эта разбитная самка, без души и без сострадания. С одним лишь артистическим фиглярством. С одной лишь преамбулой. Или – сомнамбулой. Или уж скорее – инкунабулой. В общем, как-то неправильно вскрикнула.
– Надо неотложку срочно! – высказался кто-то из завсегдатаев.
– Какая неотложка, если он уже крякнул? – возразили тому. – Тут уж полицаев надобно. Чтоб засвидетельствовали.
– Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца!
– Он массажист, вот пускай и делает! – сказал мужик Дунин.
– Ещё чего?! – крикнул Бобриков. – Сердце вообще-то по докторской части. Я могу локти, колени да голени! И трапециевидную мышцу!
– Что голени, что сердце – никакого различия! Жми себе и массируй!
– Это у тебя нет различия! – огрызнулся волюнтарист.
– Безобразие! Люди здесь отдыхать собрались, вино пьют, а они тут помирают! – высказали персональную претензию Бобрикову, будто бы он букмекеру был сторож.
– А сколько
