собой.
Минуты три они ждали молча, и тут вдруг… услышали. Зоя Ефремовна ходила по спальне.
– Что такое? – вдруг сказала она. – Где у меня Устьногов и Вышегорлов?
Вроде: раз-два-три-четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался – я не виноват!
Вот и они не виноваты!
– В лаздевалке, – голос Крючковой.
Правильно, правильно пообещал её тыкнуть! Надо ей не в писю, а в глаз тыкнуть, чтоб насовсем ослепла! Тварь этакая!
Впрочем, на сей раз, может, и не тварь! Правильно сделала!
И тут воспитательница в раздевалку вошла.
– Вышегорлов, Устьногов, а вы что не спите? И на шкафы что залезли? – зашумела Зоя Ефремовна.
Мальчишки оцепенело взирали на приближение женщины.
– Сон страшный приснился! – первым нашёлся Илюшка.
– А тебе тоже приснился? – спросила она у Устьногова.
– Приснился, – промямлил мальчишка.
– Ну, ладно.
– Снимите, мне страшно! – притворно заканючил Илюшка.
Зоя Ефремовна приобняла Илюшку за плечи, стала снимать. Но мальчишка вдруг высвободился, оттолкнул руку и, схвативши утюг, с размаху, со всей своей мальчишеской силы вострой его частью ударил женщину по голове, чуть выше виска. Там, где висок, там кость тоньше, и мозг ближе, а мозг – самый главный в человеке, знал Вышегорлов. Главнее даже члена, хотя член тоже важен! Это ежели кто-то мужчина, а у всяческих самок члена нет. У них всё другое.
Брызнула кровь из-под волос, женщина испуганно ойкнула и осела на месте. Илия покосился: Мишка в трусы испуганно ссал, жёлтая струйка бежала у Мишки по ляжке.
Выходило всё не по плану. Он никак не ожидал, что женщина свалится. С первого раза. Он полагал, что с Мишкой они будут бить и бить стоящую женщину, покуда не забьют её насмерть. И только тогда она упадёт.
Но он-то останавливаться не собирался никак! Вышегорлов проворно спрыгнул со шкафа. Воспитательница слабо закрывалась рукой. Илюшка сызнова ударил её утюгом три раза – один раз по темени, один раз в лоб, один раз в бровь! Чёрт, как трудно её убивать! Как много нужно силы и веса – а ведь ему только пять лет.
Тогда он ещё два раза ударил утюгом по горлу.
Женщина что-то шептала (говорить она не могла).
Илюшка за руку стащил со шкафа Устьногова. Мишка прыгнул, но лодыжкой ударился. Тут же заплакал, Илюшка свирепо утюг ему сунул: давай, мол! И ударил сам выше переносья.
Стукнул и Мишка, всего только раз, плашмя и не в полную силу.
– Вострой частью, дурак, вострой! – злобно шепнул Вышегорлов.
– Ми-шенька… – шептала и Зоя Ефремовна.
Мишка ударил ещё раз – вострой частью.
И всё ж таки убийство, которое было замыслено блистательным, решительно не получалось таковым. Женщина с раскроенной головой, понемногу даже стала подниматься. Тогда Илюшка раз десять остервенело ударил её утюгом,
