болела голова.
– Заключенные с номерами 1122, 1255, 1400, 1499, 1699, 1800, 1955, 2220, 2225. Повторяю, заключенные с номерами 1122, 1255, 1400, 1499, 1699, 1800, 1955, 2220, 2225 – приготовиться к выходу! – произнес в микрофон строгий женский голос.
Прожектор осветил выбранные девять клеток. Скрежет металла, звуки снижения давления в амортизаторах – верхние двери клеток автоматически открылись. Открылся и большой общий люк на стене градирни, в который все мы должны были выйти.
– На выход. У вас пять минут, время пошло! – скомандовал тот же голос.
У каждого из нас на правом ухе был наушник, частично вмонтированный в голову. Его нельзя было снять ни во время сна, ни во время еды, ни когда мы работали или мылись – никогда. Он был частью нас. К своему я привык. В наушник был встроен модуль объявлений. Все объявления были односторонней связью. Звук был отчетливым, но с элементом эха помещения, из которого обращалась к нам надзирательница. Неважно, на каком языке делались объявления, мы все понимали. Это был дешевый и практичный способ доносить информацию до заключенных.
Этот наушник еще считывал с нас какие-то данные, но я не знал наверняка, какие. Главное – через него иногда транслировали музыку. Тогда я ложился на бок, чтобы закрыть второе ухо, на котором не было наушника и которое мешало тем, что слышало окружающие звуки, и наслаждался воображаемым миром и гармонией. Наверное, музыка нравилась не всем, но выбора не было. Ее просто включали. Я же кайфовал.
Плохое тоже было: наушник мог работать как электрошок в голову. В градирне его не включали, достаточно было тока по балке. Мы обязаны были постоянно держать наушник на достаточном уровне заряда, особенно перед сменой. Для этого в камерах были зарядные устройства. Без достаточного уровня заряда лучше было не выходить из клетки, а это значило – голодать еще несколько дней, да вдобавок получить заряд по балке за неповиновение. Если выйдешь на смену и там узнают, что ты не зарядил наушник, наказание будет намного более суровым. После него не все даже возвращались обратно.
– Эй, 2220-ый, проснись! – позвал меня сосед. – Твой номер!
– Что произошло, 2225-ый? – сонно спросил я.
– Нас вызывают на работу. Мы везучие!
– Я себя плохо чувствую. Заболел.
В ушах раздался отдаленный свист. Пронзительный, неприятный, как будто кто-то ковырялся у меня голове. Я понял, что из носа у меня идет кровь. В последнее время шум в ушах сопровождался носовым кровотечением, поэтому я не удивился. Наоборот: понял, что последствия моих болячек предсказуемы.
– Ты с ума сошел? Назвали восемь или девять человек. Всех с балки не вызвали, значит, работы и еды мало. Приходи в себя и залезай на эту чертову балку. Давай, очнись, не тормози, во всяком случае ногами. Время идет! – с этими словами 2225-ый полез через верхнюю дверь на балку.
– Да, иду, подождите, – слабо крикнул
