скоро они будут не нужны. А возможно, руководству тюрьмы было наплевать и это было неизбежно: работы становилось все меньше и меньше, а машин – все больше и больше. Но стоимость работы и обслуживания робота была пока дороже наших жизней, и поэтому мы не унывали.
Старший смены ходил вдоль участка, помогая рабочим. Нашей задачей было подготовить на выходе как можно больше изделий. Тут отдача в труде приветствовалась, а количественный и качественный результат поощрялся лучшей едой и подарком на выбор из возможных. Чаще всего выбор был между музыкой и книгой. С музыкой было попроще и лично мне поприятнее. С книгой не всегда подходил язык, а еще нужно было ее возвращать, иначе накажут. К тому же тусклый свет, клетка – нет, это не всегда хороший вариант для чтения. Хотя зависело и от произведения.
– Мне сообщили, что наша линия производства отстает от графика, – заявил старший. – В предыдущей смене было два новичка. Поэтому сегодня будем догонять!
Я не сильно расстроился этой новости, хотя и следовало бы. Так говорили часто. Если вся линия производства за месяц будет сильно отставать, то всех старших смен заменят другими, и часть рабочих получат бо́льшие интервалы между сменами, где им дают еду, и будут дольше просиживать в клетках. Поэтому трудились все, никаких приступов отчаяния или безумия. Альтернатива была намного хуже. Чем меньше времени проводишь в клетке, тем дольше проживешь.
Плавильный участок был самым сложным для автоматизации местом работы. Сплавы неизвестного металла были непостоянными по составу, и порой возникало много брака. Хотя все мечтали сюда попасть: здесь всегда требовалась работа и предоставлялось дополнительное питание.
Следующие участки были связаны с формированием изделий и дополнительных к нему заготовок, затем шли участки шлифовки и покраски, участок по сверлению отверстий, и наконец последний участок, где работал я.
Я занимался формированием оболочки для готового и еще сильно горячего сплава. Пока двое в перчатках держали вертикально пластину, я загонял под нее основу из огнеупорного стекла. После, собрав все это в специальную полустеклянную оболочку, мы приступали к скреплению болтами.
Один из нас, прислонив ухо, стал прослушивать спаивание металла со стеклом. Сегодня это был заключенный 1400-ый, тот, что был не рад моему появлению с самого начала. По его команде мы равномерно со всех сторон закручивали гайки. Я понимал, почему он не рад мне. Все инструменты были привязаны, и сегодня я опять несколько раз срывал гайку из-за невозможности дотянуться ключом. Иногда я неправильно располагал тяжелую стеклянную форму. Звон металла и стекла сильно бьет по ушам, особенно когда второе ухо закрыто от внешнего шума. Я сочувствовал ему, но ничего не мог поделать: я тоже спешил. Главное – поймать момент, когда стекло начнет трескать, но не треснет. В этот момент сжатие максимальное.
– Так, отстаем, сильно отстаем, – кричит постоянно уставшим голосом старший смены.
Иногда
