ей каким-то странным и непривычным, точно доносился из глубокого колодца.
Девочка присела рядом и с трудом перевернула сварта на спину. Он был без сознания – голова запрокинута, глаза открыты, но зрачки закатились за веки.
– Очнись же!
Аммия легонько трепала его по щекам и трясла, но дружинник никак не реагировал, хотя грудная клетка его слабо вздымалась.
Что же делать? Нельзя просто убежать и оставить его. Нужно…
На краю зрения мелькнула тень. Аммия повернулась и вскинула широко раскрытые, полные ужаса глаза на надвигающуюся со стороны шахты фигуру. Мужчина этот шел уверенно и легко, но как-то не по-людски передвигал ноги – неуловимое отличие сразу бросалось в глаза. Дикая догадка пронзила ее стрелой.
Порченый.
Сама тьма, безликая и непроглядная, лилась холодным пламенем из его пустых глазниц. Под хлещущим ливнем тьма эта мгновенно пригвоздила ее к месту. Она завораживала, сковывала волю и не позволяла оторвать взора. Одурманивающий яд проникал прямиком в разум. Лишь с огромным усилием девочка разорвала эти цепи и вернулась в привычный мир.
Аммия отчаянно затрясла сварта. Тот слабо хватал воздух ртом и не приходил в себя.
– Просыпайся! Ну же, очнись!
Нужно было удирать, спасаться самой, но разве могла она так поступить? Ведь он тоже чей-то сын, отец или брат.
Девочка схватила несчастного за подмышки и поволокла по земле, пыхтя и отдуваясь от натуги. Она не смотрела перед собой – туда, откуда неумолимо приближалась зловещая фигура.
Грязь налипала на ботинки, ноги Аммии разъезжались, она падала, но тут же вскакивала и вновь цепляла бездыханное тело то за руки, то за ворот плаща. Силы быстро иссякали, а ноша оказалась непомерна.
Поняв, что делу так не поможешь, Аммия отважилась на еще большее безрассудство. Она опустила мужчину, рывком – как учил отец – высвободила из его ножен короткий прямой меч и сделала несколько шагов навстречу врагу, заслоняя беззащитного сварта собой.
Прежде единственным ее противником выступало соломенное чучело, но она не считалась с тем, насколько комичен и жалок этот геройский порыв. Девятилетняя девчонка против обращенного слуги Вечного Врага, не живого и не мертвого.
Плевать! Ее учили обращаться с оружием. Здесь на севере женщинам тоже приходилось биться, когда того требовала ситуация.
Меч оказался тяжеловат. Она рассекла перед собой воздух и выкрикнула – больше для того, чтоб придать себе уверенности, чем стремясь отпугнуть:
– Прочь, отродье!
Отец говаривал, что из всех диалектов эти создания знали только язык стали.
Лицо девочки было перепачкано, волосы спутаны, лишь клинок сверкал, отражая призрачный свет.
Порченый и не думал отступать. Одним своим появлением существо это будто еще больше повергло мир во мрак. Наполнившая ее мимолетная отвага оставляла девочку тем скорее, чем
