усталость, все тело онемело, во рту пересохло. Аммия безучастно смотрела, как чертят полосы по грязи ее башмаки и сапоги сварта – порченый не забыл и его. Силы этой твари было не занимать.
Какая разница, куда ее тащат. Там ей наверняка будет лучше. Затуманивающимся взглядом она зацепилась за перевернутую корзинку над синим озерцом цветков и с трудом вспомнила, зачем пришла сюда. Наверное, дядя расстроится, когда ее не найдут в покоях. Может быть, даже накажет ее. Хотя, кого он станет ругать, если она не вернется домой?
Мелькнула странная, но вроде бы логичная мысль, что порченый приведет ее к отцу. Да, это было похоже на правду. Наконец-то она снова увидит его и крепко-крепко обнимет!
Над головой замелькали деревянные потолочные упоры, в нос ударил резкий гнилостный запах, а она ничего не могла поделать, да и не хотела. Все дальше во тьму ее уносили. Руки и ноги ее не слушались, разум угасал, но в груди вопреки всему вдруг стала разгораться непривычная пульсирующая теплота, будто она проглотила живой уголек. За очередным поворотом свет окончательно померк. Они углублялись во мрак подземного лабиринта, и Аммию стал захватывать неконтролируемый жар. Перед взором настойчиво проявлялась отметина набухающего огненного сгустка, что ширился и расцветал яркими сполохами языков пламени. Это было странное ощущение. Она будто превращалась в солнце.
Девочка не помнила, что случилось после.
Сознание вернулось, когда Аммия уже миновала ворота и брела по пустынным улицам окраины. Дождь почти прекратился. Над головой низко нависало пепельное небо, которое как будто пожирало цвета и саму жизнь. Кажется, было еще утро.
Вот только вокруг никого, если не считать нескольких пьянчуг, не дошедших до дома и растянувшихся в грязи. Куда же все подевались?
Голова кружилась и раскалывалась от боли, грудь еще плавило жидким огнем. Аммия с трудом передвигала ноги, налитые непривычной свинцовой тяжестью. В какой-то момент она с удивлением обнаружила, что боса, а плащ и штаны так изодраны, словно над ними потрудилась стая диких собак. Откуда же она идет? Девочка не знала. Ужасно хотелось спать.
Ворота во двор княжна нашла запертыми, и сколько бы ни стучала, никто не открывал. Наконец, она вспомнила про потайной ход и пролезла тем же путем, которым вышла. Кое-как добравшись до родного крыльца, Аммия скинула с себя негодную одежду в бочку с мусором, умылась в кадке, после чего в одном нательном белье поплелась на второй этаж. По пути она так никого и не встретила. Город словно вымер.
Наверное, ночь опять завладела ей, и она гуляла во сне, размышляла девочка, очутившись в постели.
И только тогда оборвался зловещий рокот, который все это время непрерывно доносился откуда-то издалека и успел так слиться с окружающими звуками, что перестал восприниматься как нечто необычное. Теперь лишь его смутные отголоски еще блуждали в гудевшей голове, постепенно растворяясь в бормотании ветра.
***
Тот рев, лишающий чувств и насылающий
