Царевна—пушка! И не стреляла…» Произнесла так, будто ей давно все известно. «Да, не стреляла», – поспешил я выдать заготовленную информацию. – «Тогда зачем было такую страсть делать?»
Возле Царь-колокола также не обошлось без дискуссии. «Немой, всю жизнь немой, хоть и великий», – сказала мама, трогая край скола. Тут я не выдержал: «Мам, «великим немым» называли кинематограф». Она нисколько не смутилась: «И Царь-колокол так называли, он же ни разу не подал свой голос, вот и «немой». Чтобы загладить промашку, сказал: «Наверно, сильный и красивый голос был у него – бас или баритон». – «Мне не придется, а ты, может быть, услышишь. Царь—колокол зазвонит о втором пришествии Спасителя, тогда-то его голос услышат все – и христиане и нехристи». Вот так! «Мам, откуда у тебя все это? Я не помню, чтобы ты читала какие-то познавательные книжки, в них я не встречал такой… – тут я чуть было не выпалил: «ахинеи», да успел затормозить и закончил фразу совсем корректно: … сомнительной информации. Кто же тебе такую сказку рассказал?» – «Сказка ложь, да в ней намек…» – начала мама. – «Учитель нам в училище сказывал».
На том наш диспут завершился, я остался не шибко довольный ответом: подумаешь, учитель ЦПШ полвека назад рассказал, а она запомнила слово в слово. Но если не так, то как? Поговорим потом, вернувшись в общежитие, решил я. А мама, понял я, была в ином мире. Уже давно она посматривала на колокольню Ивана Великого и, мне казалось, что-то вспоминала. Скорее всего, подумалось, подходящую молитву. Она же верующая и стояла на священной русской земле перед таким обилием соборов, храмов, других памятников духовного и светского содержания. Тогда я мог себе позволить выражаться высоким слогом.
И тут я вновь услышал стихотворную строчку, которую произнесла вчера мама, глядя на Москву в ярких лучах заката: «Город дивный, город древний…»
Я затаил дыхание, понимая, как чудесно прозвучала она, а, главное, к месту. В то же время мне было чуточку неловко: вдруг сейчас прорежется ее «расейский» говорок, и все выйдет несколько комично. Хорошо еще, что рядом мало слушателей. Но тут же мелькнуло: неужели не продолжит чтение? На сей раз прочитала почти все стихотворение, умело пропустив некоторые строфы, о чем я узнал позднее, когда в букинистическом магазине возле гостиницы «Националь» купил книжку стихов Ф. И. Глинки.
Город дивный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады, и деревни,
И палаты, и дворцы!
Стали подходить люди, останавливались, вслушивались. Мама замечала их внимание, это ее и смущало, и вдохновляло, так, по крайней мере, мне казалось.
Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря?..
Люди все подходили и подходили,
