и егерский генерал-майора П. Г. Лихачева полк снова стал просто 16-м егерским полком. Пётр Гаврилович оставался его шефом до 13 января 1808.
С 1793 по 1808 г. – почти 15 лет (!) – неустрашимый, быстрый и инициативный Петр Гаврилович находился на Кавказе (или как тогда говорили – на Кавказской линии), постоянно участвуя в стычках с горцами.
Именно тогда Лихачев проявил редкую самостоятельность в деле обучения и боевой подготовки своих подчиненных. Отменив начисто плац-парадную муштру, он учил солдат полевой и горной войне, штыковому бою и прицельной стрельбе. Вместо неудобных киверов, узких мундиров, гамашей на пуговках и ранцев он ввёл черкесские папахи, свободные зелёные куртки и штаны, высокие сапоги и заплечные холщовые мешки. Такая одежда обеспечивала лёгкость и быстроту передвижения – егеря Лихачева не отставали на небольших переходах от конных казаков. Всё это было столь рационально, что позднее, во время командования легендарного покорителя Кавказа генерала Алексея Петровича Ермолова, все войска кавказского корпуса, получив подобное снаряжение и обмундирование, именно так готовились к походу и к бою.
…Кстати, 26 ноября 1807 г. Пётр Гаврилович Лихачёв был награждён своим первым орденом, но зато это был Св. Георгий IV-го кл. под №1827. Уже через 3 месяца – 3 февраля 1808 г. – ему пожалуют орден Св. Георгия III-го кл. под №174 за отличия при штурме чеченского укрепления Хан-Кала…
13 января 1808 П. Г. Лихачев по болезни выходит в отставку.
Спустя год – 12 апреля 1809 – вновь возвращается на службу шефом Томского мушкетерского (с 22 февраля 1811 – пехотного) полка, шефом которого ему суждено было оставаться до самой смерти. Именно с ним он участвует в походе в Галицию в 1809 г., когда русский император Александр I, будучи союзником Наполеона, «устрашал» границы Австрии, с которой Бонапарт в ту пору воевал.
В 1811 г. его назначают командиром 24-й пехотной дивизии.
С начала 1812 г. 6-й пехотный корпус, в состав которого входила и дивизия Лихачева, входил в 1-ю Западную армию Барклая-де-Толли.
5 августа 1812 его дивизия отличилась при обороне Смоленска.
В Бородинском сражении она первоначально находилась в резерве. Организуя свою знаменитую контратаку на «батарею Раевского», генерал Ермолов воспользовался стоявшим неподалеку 3 (4?) батальоном Уфимского пехотного полка из 24-й дивизии Лихачева. Затем эта дивизия заняла место расстроенных войск 7-го корпуса на «батарее Раевского» и защищала эту центральную позицию русской армии до последнего солдата.
Это был «звездный час» старого служаки, воевавшего еще под началом Суворова, генерала Петра Гавриловича Лихачева и его «чудо-богатырей»: на них обрушились многократно превосходящие силы пасынка Наполеона Эжена де Богарнэ, которому его отчим поручил взять эту «ключевую» позицию на Бородинском поле. После совершенно чудовищной канонады – высоту с трех сторон поливали 150—300 неприятельских орудий – на нее одновременно кинулись массы пехоты и тяжелой кавалерии врага.
Известно немало сколь пафосных, столь и фантастичных интерпретаций обороны
