Мне бы с русским нынешним разобраться. Тут же и сама речь, и написание совсем другое. И как с этим быть? Что делать? Снова на амнезию ссылаться?
И еще одно я узнал. У старика здесь очень большая власть, если он может позволить приказать не выплачивать жалованье нанятым людям. Управляющий? Вряд ли, очень уж он обо мне заботится. Я же вижу, с какой любовью он к мальчишке относится. Ну а то, что в какой-то момент больно сделал, так бывает по незнанию. Доктор, вон, его даже остановить не попытался. Тоже не знал, что мне шеей больно ворочать? Может быть.
Буду пока считать старика своим пестуном. Так мне самому проще будет. А там пойму, кто он на самом деле и какие у него права и обязанности. Доктора как лихо одернул! Непрост дядька, совсем непрост!
А кстати, если родители в отъезде, то кто тут всем распоряжается? Не дядька ли?
Выяснить бы еще, где это «тут». И в какой местности находится. И год, год какой! Со временем этого года. Впрочем, если в воланы играли, и я (да, именно, что уже я) на крышу полез, то вряд ли зима. Но печку же топят? Топят, но все равно зимой не пахнет. И солнце за окном явно не по-зимнему светит. И взошло рано, с петухами. Ладно, с этим, буду считать, разобрался. А с остальным? На сарай вот полез…
Кстати, а почему полез? За воланом? Чушь какая! Не верю в подобную глупость, если подумать. Наверняка из-за девчушки какой-нибудь. Ибо возраст такой, подходящий. Когда голова отключается, перестает трезво думать, когда совершаются поступки, порой приводящие вот к таким катастрофическим последствиям.
Пока раздумывал, меня окончательно зафиксировали, привязали к кровати. Только собрался протестовать, да перебили.
– Говоришь, его сиятельство на поправку пошел? – обрадовался между тем старик. – И можно приказать обед подавать?
Развернулся к доктору и пошел на него, растопырив руки в стороны. Замахал кистями, закудахтал: – Сей же час и распоряжусь! Осмотр закончен? Тогда, любезный, попрошу вас в таком разе оставить княжича в покое. Ступайте пока в коридор. Там договорим.
– А лечение назначить? Лекарства выписать? – растерялся доктор, отступая под таким напором к дверям. И напоследок возопил жалобно: – А покушать с пациентом? Компанию кто ему составит? И присмотреть за ним нужно обязательно. А ну как поперхнется во время еды?
Старик приостановился в растерянности, приопустил руки. Доктор мигом встрепенулся, приободрился. Голос, вот что опыт делает, тут же профессиональную бархатность обрел, зазвучал обволакивающе-масляно и важно:
– Опять же, голова! – поднял указательный палец к потолку.
– Что голова? – переспросил старик, оглядываясь на меня.
– Ушибленная! – доктор посмотрел на него, как на несмышленыша. И куда вся былая растерянность делась? – Сотрясение, понимать надо. У его сиятельства после такого могут быть абсолютно непредсказуемые последствия. О головных болях, сопутствующих им кружениях не говорю, это и так понятно. Что угодно может измениться в ощущениях. К примеру, самое
