можешь зашить? – отворачиваясь к стене и стараюсь глубоко дышать. – Я съезжу в ближайший районный центр и куплю в аптеке все необходимое.
Он отрицательно крутит головой и приглаживает свою седую бороду.
– С ума сошла?! Я права не имею! У него могут быть сломаны ребра. Дышит тяжело, с отдышкой. А если пневмоторакс? Ты головой своей дурьей подумай, – он стучит пальцем по своей седой макушке.
– Я все понимаю. Но и ты меня пойми…. Ну ты же врач, дед! – подхожу к нему ближе.
– Я не врач. Я бывший фельдшер. И основное слово здесь «БЫВШИЙ» – бухтит дед Иван.
– Дед. Ему нельзя в больницу, – мертвой хваткой я вцепляюсь ему в руку. Его там убьют, – с надеждой смотрю в его мутные, морщинистые глаза.
С тяжким стоном дед недовольно сбрасывает мою руку и встает со стула.
– Послал же Бог родственничков! – словно старый самовар пыхтит он и отходит к комоду. Достает лист бумаги и ручку. – Купишь все что я напишу. Поняла? – начинает выводить свои каракули.
– Поняла, – отвечаю и опускаю взгляд на лежащего парня. Аккуратно провожу рукой по его волосам. Красивый. Даже с синяками и кровоподтеками на лице.
Снова завожу машину и еду по плохой дороге. С трудом нахожу одну единственную круглосуточную аптеку в райцентре рядом с больницей. Покупаю все необходимое по списку. В придачу беру успокоительное для себя. Возвращаюсь.
Возмущаясь, дед Иван накладывает тугую повязку на грудную клетку парня. Затем зашивает ему голову и обрабатывает ссадины. Все происходит словно в какой-то в виртуальной реальности компьютерной игры.
Время близится к утру. От вида крови меня начинает снова тошнить, и я выхожу на улицу.
– Тяжёлая выдалась ночка, – за моей спиной появляется дед с фуфайкой в руках. – Вот, накинь, – он набрасывает мне на плечи старый залатанный ватник, – не хватало еще тебя лечить от простуды.
– Спасибо, – я просовываю руки в рукава и устало тру лицо. – Дед, я завтра снова в город съезжу. Продуктов нам каких-нибудь куплю, – я спускаюсь с крыльца и присаживаюсь на последнюю ступеньку.
– На кой нам те казенные харчи?! – он садится рядом и обнимает меня за плечи. – У меня все свое. С утра петуха зарублю. Бульону наварим. А ты к бабе Зине за молоком сходишь. И хватит нам.
– Это ж на другой конец поселка, – прикрывая глаза кладу голову на дедово широкое плечо.
– Зато ближе, чем райцентр, – он как в детстве, словно маленькую гладит меня по голове. – Выделю тебе валенки и галоши, – смеется. – Это вам не по асфальтированному тротуару гулять.
– Как он? – киваю в сторону двери и сильнее жмусь к теплой дедовой груди.
– Жить будет. Предположительно, у него сломано ребро. И еще, как я и говорил – сотрясение. Я дал ему все необходимые лекарства, и он уснул. Ты хоть знаешь, как его зовут? – спрашивает он, а я отрицательно кручу головой. – Эх, молодежь, – хмыкает дед, – жениха домой притащила, а как зовут спросить забыла.
– Какого еще жениха?! –
