одной рукой за живот.
– Ч-ш-ш-ш… Лежи спокойно, – глажу его поруке. – У тебя ребра сломаны. И сотрясение, – натягиваю повыше одеяло на нем. – Ты, наверное, пить хочешь?
– Хочу, – произносит сухими губами.
– Я сейчас принесу, – хочу отойти, но парень хватает меня за руку.
– Меня Костя зовут.
– Я знаю. Меня Алина, – приятное тепло исходит от его ладони.
– Спасибо тебе Алина, за то, что не бросила меня там, – он отпускает мою руку.
– Да не за что. На моем месте так поступил бы каждый, – говорю так, словно меня награждают медалью – спаситель года.
– Не ври. Ты знаешь, что это далеко не так.
– Ладно. Попробуй ещё поспать, – оставляю его в комнате и возвращаюсь к себе. Быстро одеваюсь и выхожу на улицу. Сегодня ещё холоднее чем вчера. Но вышедшее из-за серых, тяжёлых туч солнце радует. И я с удовольствием подставляю своё лицо под его, слегка тёплые лучи.
– На, – голос деда вырывает меня в реальность. Оборачиваюсь и вижу, как дед бросает в алюминиевое ведро безжизненное тело петуха. Темно-зеленый хвост которого, пафосно свисает по краям.
– И тебе доброе утро! Это что? – показываю пальцем на торчащие из ведра лапы.
– Еда. Надо ощипать и выпотрошить, – старик вытирает окровавленный нож о грязную тряпку. Он сейчас похож на хантера из боевика про дикий запад.
Смотрю на труп бедной птицы. Потом на деда. И снова на труп. Меня начинает накрывать приступом тошноты.
– Но, я не могу, – отступаю назад. – Я лучше в магазин съезжу и куплю нормальной еды.
– А это чем тебе не еда Своё. Натуральное. Без этих ваших ГМО, – недовольно бухтит старик.
– Н-е-е-т, – отрицательно кручу головой. – Я не стану этого делать. Хочешь… Могу бабе Зине заплатить, чтобы она сама выпотрошила.
Я не могу назвать себя брезгушей. Но вырывать перья и доставать внутренности почившей птицы это выше моих сил. Я лучше в лес пойду шишки грызть или у белок орехи воровать.
– Ещё чего! Деньги некуда больше деть?! Иди! – недовольно ворчит он. – Ставь кипяток. Сам все сделаю.
Это я могу. Это я мигом.
– Угу, – киваю и быстро разворачиваюсь двигаясь в сторону дома.
– Белоручка городская, – летит мне в спину.
Пусть говорит что хочет. Я все равно не поддамся на эти его провокации.
Тихо захожу в дом. Снимаю фуфайку и валенки. Стараюсь не шуметь. Иду на кухню, набираю большую кастрюлю воды и ставлю ее на горячую печку. Из комнаты, где сейчас должен спать мой случайный знакомый, я слышу какой-то шорох и возню. Иду туда и вижу, что парень, наполовину согнутый, держась одной рукой о стол, пытается выпрямиться.
–Эй! Ты что? Тебе вставать нельзя.
– Дед сказал, тебе надо лежать, – я бросаюсь к нему, чтобы помочь.
Парень стоит передо мной в одних боксерах и я невольно оцениваю его фигуру.
Испанский
