это лишь случайности на моем пути, если подобные события могут происходить случайно.
Он бросил на меня испытующий взгляд из-под темных бровей.
– Выходит, Элевсин не твоя мойра? Ты уже смотришь вперед?
Я улыбнулся и сказал:
– Да.
И подумал: «Сейчас я заговорю». Но едва я вздохнул, он поднялся из кресла и направился к окну. Огромный пес последовал за ним. Чтобы не сидеть, пока он стоит, встал и я и следом за отцом вышел на темную террасу. Лунный свет проливался на землю: огромная скала бросала свою тень на далекие белые поля.
– В горах сейчас сухо, – произнес я. – Мне бы хотелось увидеть их весной и покрытыми белым снегом. Какая ясность! Видна даже тень полной луны. Или так всегда бывает в Афинах?
– Да, – отвечал он, – воздух здесь чист и прозрачен.
– Когда поднимаешься сюда, – продолжал я, – кажется, что здешние камни сами испускают свет. Твердыней Эрехтея зовут эту скалу кифареды. Но истинное ее имя – Твердыня богов.
Отец повернулся и направился внутрь двора. Последовав за ним, я заметил, что он стоит спиной к светильнику, так что свет падает мне в глаза. Он спросил:
– Сколько тебе лет?
– Девятнадцать, – не думая отвечал я.
Ложь сия после долгого употребления в конце концов подвела меня. Я вспомнил, с кем говорю, и, осознав всю нелепость, даже рассмеялся.
– О чем ты? – спросил он усталым, почти старческим голосом.
– У меня есть на это причина, – начал было я.
Но прежде чем я успел сказать что-либо еще, дверь распахнулась, и в комнату вступила Медея, следом за которой служанка несла инкрустированное блюдо. Два золотых кратера[69] на нем были полны вина, приправленного ароматными травами и подогретого; комнату наполнил приятный запах напитка.
Она вошла неслышно, с опущенными долу глазами и остановилась возле отца. Он сказал:
– Выпьем потом. Поставь на стол.
Служанка опустила блюдо, но Медея проговорила:
– Холодным оно потеряет вкус, – и вновь подала ему кратер.
Он принял, и она поднесла мне второй, на гнутых ручках его примостились чеканные голубки. Сам кратер был украшен львами, пробирающимися через заросли.
От вина пахло приятно, однако вежливость заставляла меня ждать приглашения. Царь стоял, держа обеими руками кратер с ручками-змейками; Медея в безмолвии ожидала возле него. Вдруг он повернулся к ней и спросил:
– А где то письмо, что прислал мне Керкион?
Она посмотрела на него с удивлением и подошла к шкатулке слоновой кости, стоявшей на подставке. Я увидел в ее руках собственное письмо. Царь спросил:
– Скажи мне, что в нем написано?
Поставив чашу, я взял в руки письмо. Глаза его казались ясными, трудно было подумать, что у него плохо со зрением.
Я прочел письмо, и отец сказал:
