что мы просто подпишем контракт, но получились настоящие переговоры.
– Niente fidanzato, niente parenti, niente amici?[14]
– Она спрашивает, правда ли у вас во Флоренции никого нет, – переводит Марко. – Ни партнера, ни родственников, ни друзей…
– Я поняла, – прерываю я, а Кьяра тем временем что-то тихо и быстро говорит Федерике. – Это плохо?
– Нет-нет. Она просто тревожится за вас. Я так думаю.
– Ma non parla neanche italiano, lei[15], – продолжает Федерика.
Я не могу пустить дело на самотек. Как это я не говорю по-итальянски? Кашлянув, я объявляю:
– Il mio italiano ѐ un po’ arrugginito, ma sto reimparando[16].
Все улыбаются, хотя Федерика – несколько сконфуженно.
– Tori ѐ brava, – бодро свидетельствует Кьяра в мою пользу. – Fa la scrittrice[17].
В комнате словно холодает.
– Scrittrice? – с легким ужасом в голосе произносит Федерика и буравит взглядом лежащую на кухонной стойке папку (счета за несколько лет, справка о состоянии банковского счета, а также моя последняя налоговая декларация), как будто папка может испариться.
– Giornalista, – вставляет Марко, но Федерика и Кьяра уже с головой ушли в переговоры. Папка снова открыта, документы разложены по всей стойке.
Я бросаю тревожный взгляд на Марко и шиплю:
– Писательница – это что, плохо?
– Да нет. У нас во Флоренции писателей любят.
– Тогда с чего такая суета?
– Потому что мы знаем, сколько платят писателям. А выселить жильца по итальянским законам невероятно трудно. – Марко вздергивает бровь.
Он что, шутит? Или нет?
Я оглядываюсь на Федерику и Кьяру. Они о чем-то оживленно говорят – похоже, даже спорят. Меня охватывает настоящая паника. Марко берет меня за руку:
– Это ритуальный танец. Иногда подписание контракта проходит без эксцессов, а иногда бывает как сейчас. Ничего личного.
– Я уже выписалась из отеля. И чемоданы привезла.
– Все будет хорошо. Поверьте мне.
Так и выходит. Депозит посчитан и пересчитан. Мы с Федерикой ставим свои подписи на каждой странице распечатанного в трех экземплярах договора, мне возвращают мою папку и дают еще одну – с копиями коммунальных счетов, которые мне предстоит переделать на свое имя («Я этим займусь», – обещает Кьяра). Я получаю пароль от вайфая, пачку инструкций к бытовой технике, а также длинный список с указаниями на предмет того, куда, как, когда и какой мусор выбрасывать. Мне демонстрируют небольшую потертость на подоконнике в спальне и пятнышко в углу ванной, где треснула плитка и трещину пришлось замазать. После чего вручают две связки ключей, показывают, как обращаться с задвижкой, и объясняют, как работает термостат, хотя объяснений я не понимаю. Наконец Федерика целует меня в обе щеки, произносит: «Добро пожаловать во Флоренцию», выдает поток инструкций Кьяре и уносится,
Ни парня, ни родных, ни друзей? (
Она даже не говорит по-итальянски (
Мой итальянский немного заржавел, но я снова начала заниматься (
Тори прекрасный человек. Она писательница (
