сделать?
– Так сходила бы ты до Шуры с Нюрой. Может, узнаешь чего. Странно все выглядит. Они ж как воробушки питаются, да и огородом сильно не заморачиваются. Нюра, сама знаешь, давно уж на мир с улыбкой из окна смотрит, из дому не выходит, а Шуре одной тяжело и за ней, и за огородом ходить, – с явной заботой и жалостью сказал Никитич.
– Хм, а вы у Сергеича не спрашивали, чего он там покупал для Шуры?
– Не-е-ет, – замотали головами оба мужика.
Троица сельских детективов быстрым шагом направилась к дому водителя «кабанчика». Тот как раз успешно отвез пакеты Шурочке и ставил свое транспортное средство под навес.
– Спрашивать буду я, – шикнула на мужиков Светлана Николаевна.
– Валентин Сергеевич, у меня тут к вам небольшой вопрос появился, – мило улыбнувшись, начала она допрос.
Бывший военный, которому нравилась фельдшерица, сначала растерялся, но быстро собрался и ответил:
– Спрашивайте, Светлана Николаевна.
– Мне тут Митрич с Никитичем о тяжелых пакетах для Шурочки рассказали. Вы не могли бы сказать, что покупали для нее? Понимаете, это не просто любопытство. Нюра – моя подопечная, да и Шура мне небезразлична. В общем, возникшие странности настораживают нас, – не стала она заходить издалека и спросила в лоб.
– Ну, Шура не просила меня держать в секрете ее закупки. Да и нет там ничего необычного. Впрочем, если только количество. Пять банок тушенки, три килограмма овсянки, пять банок рыбных консервов, килограмм сухого молока. Ну, это помимо того, что обычно она заказывала, – честно ответил Сергеич.
– Вот как. Значит, так, я пошла на разведку, а вы тут сидите и ждите. Вдруг чего понадобится, – велела мужикам фельдшерица и пошагала к дому Шуры.
Вернулась она часа через полтора. Все три мужика сидели смирно на лавке возле дома и что-то тихо обсуждали. Увидев Светлану Николаевну, они замолчали и уставились на нее, ожидая результатов разведки.
Устало присев рядом с ними, женщина вздохнула и начала свой рассказ с неожиданного вопроса:
– Федор Никитич, а ты ж будку для Бурана сам делал?
– А то. По всем правилам, и утеплил, к стене поставил, чтоб не задувало. Да он, гад, разбаловался, больше дома отлеживается, – удивившись вопросу, как на духу доложил Мохнатый.
– А ты с чего об этом интересуешься? – подозревая подвох, поинтересовался Митрич.
– А с того, что наша блаженная Шурочка две недели назад подобрала на дороге к старой заимке беременную собаку. Там же поляна земляничная знатная, вот она по ягоды и пошла. А там Найдена, это она так собаку назвала. Пожалела, привела, позавчера она ей двух пацанов и девку из подола выложила, – почему-то тихо засмеявшись, доложила Светлана Николаевна.
– Ешкина балалайка! Это ж и вона как, вот же ей Нюрки мало, да и как вот… – Возмущенный Митрич потерял красноречие и выражался на пределе своих эмоций.
– Д-а-а-а-а, – озадаченно протянул Никитич.
– Подождите,
