type="note">[104]. Однако необходимо сделать некоторые уточнения относительно договоренностей, с которыми мы сталкиваемся, когда речь идет о кортесах 1252–1253 гг.
Важно отметить, что авторы «Зерцала» (1,1,7), определяя, что такое закон, дают не конкретную, а описательную дефиницию: «Закон – это записанное наставление, которое учит человека не делать зла и ведет его к тому, чтобы быть верным и поступать правильно». Авторы, таким образом, не попытались найти соответствующие термины или объяснить, что такое закон, с помощью более употребимых слов. Они определяют закон прежде всего как наставление, для того чтобы затем, выделив одно из формальных свойств – письменный характер, – указать на его цели: научить человека не делать зла и направить его на путь верности и исполнения правовых норм. Как можно заметить, на первое место выдвигается санкционирующий характер закона. Но до этого, в прологе, обосновывая составление этой «книги фуэро», король недвусмысленно заявляет, что дал эти «законы» (которые понимаются как новое право), потому что они проистекают из его законодательных полномочий, а те, в свою очередь, происходят от его обязанности «сохранять своих людей в мире, справедливости и праве». Затем король, стремясь к еще большей ясности, указывает на источники законов, собранных в «Зерцале»: «договоренности, и установления, и фуэро» («posturas e establesçemientos e ffueros») («Зерцало» 1,1,1).
Эти различные типы норм были источниками, которые Альфонсо Х использовал для разработки законов «Зерцала». О’Кэллэген использует данный текст для того, чтобы отождествить (на мой взгляд, неверно) «договоренности» с законами, тогда как в действительности это разные нормативные категории. Более того, в самом же прологе «Зерцала» указывается, что для сохранения подданных в мире и справедливости монарху следует «устанавливать законы и договоренности». По сути, исследователь отождествил часть с целым, отсюда его утверждение о том, что «договоренности, таким образом, являлись законами, и в 1252 г. были обнародованы королем по совету и с согласия кортесов». Одно дело, если бы король придал статус законов некоторым «договоренностям», равно как и некоторым «установлениям и фуэро», и совсем другое дело отождествлять разные нормативные категории, что приводит ученого к утверждению, что договоренности «были обнародованы».
В «Зерцале» самим королем разъясняется, что такое договоренности: «всякое доброе соглашение, которое заключает король или кто-то другой по его приказу или же люди заключают между собой для общего блага королевства или отдельных мест, и затем король устанавливает это и подтверждает с помощью привилегии или грамоты, где приказывает соблюдать его». Договоренности были, таким образом, пактами, договорами, соглашениями, которые мог заключать король или другой человек, делегированный монархом, с отдельным лицом или группой лиц, или же люди между собой, целью которых было благо всего королевства или отдельной его части. Договоренности имели стипуляционную, пактовую природу, в которой проявлялось взаимное согласие сторон. Особенностью этого типа соглашений, несомненно, придававшей им бóльшую силу, являлась необходимость
