Голос Чернавы не дрогнул. Говорила она спокойно, будто этот кошмар, ужас, приползший из прошлых веков, был чем-то логичным и разумеющимся. – Стережет их благополучие. Отчего ж из избы сор не выметают через пороги? Чтоб, не доведи боги, предка не вымести. Кто смелее, так и тело хоронит. А затем на порожках скотину бьют – родственничка кормят. Припомни-ка, девочка, бабка вперед вас в дом зашла или вас первых пропустила, внимательно в спины глядела?
Нахмурившись, Катя на секунду задумалась. Но брови неумолимо поползли вверх, а рот приоткрылся от удивления. Разум не цеплялся за мелочи, когда Смоль шагала к порогу, но сейчас она неожиданно вспомнила серьезные глаза бабки, когда они перешагнули через калитку и направились к дому. Вешая простыни, женщина замерла, улыбка сошла с морщеных узких губ. Она ждала.
– То-то и оно. Замнись бы вы на порожке, тотчас со двора гнала бы. А раз предки и защитники в вас беды не почуяли, так отчего б с радушием и не принять? Свои здесь правила и свои порядки, по ним ни один век прожили и проживут еще столько же. Может, в ваших бетонных коробах нечисть не селится, да только квартиры ваши без души вовсе. Дышится в ваших городах тяжело, как в клетке металлической. А здесь за свободу платить надобно. За силу. – Смерив кота последним немигающим взглядом, Чернава поднялась. Неожиданно тяжело, как поднимаются древние старухи. С тихим оханьем через стиснутые зубы. Рука уперлась в стенку печи, давая время передохнуть. Смоль показалось, что в этот момент под чистой молодой кожей женщины проступила иная – морщеная, дряблая и серая. Ворох мурашек прополз по спине. Ерундой этой Катя обязана байкам деревенским и огню в печи, бросающему страшные тени. Постояв немного, женщина уже привычным уверенным шагом направилась к двери. Кот за спиной громко заурчал, принимаясь гонять опустевшую жестянку по деревянному полу. – А ты расслабься и получай удовольствие, тебе совсем скоро весело станет, сама поймешь.
Катерине захотелось закричать, запротестовать, по-детски топая ногами. Не нужно ей ведьминого веселья, доказывать им тоже ничего не нужно. Существовали ведьмы или нет – чужой мир никак их не коснется. Месяц пролетит быстро, они пробегутся по округе, расспрашивая старожилов о местных сказках, а потом исчезнут. В мир с бетонными коробками, где деревья шумели лишь в окультуренных огороженных парках и красивых ботанических садах. Они вновь вернутся в мир, в котором все просто и понятно – где над страшилками принято смеяться и закатывать глаза. Где торжествовали наука, медицина и факты. В мир, в котором не жались к печи по наитию, прислушиваясь к воющему и скребущему стенки черепа внутреннему голосу.
Вместо этого она прижала к себе забравшегося на колени кота, почесала громко урчащее горло.
– Вы на Сашу не обижайтесь, мы просто росли по-другому, мыслим тоже.
Чернава будто поняла, зачем оправдывала друга девочка. Улыбнулась с нежной злорадностью, кровожадно. Проследив за Катиным взглядом, ласково погладила кармашек с прядью. И от этого движения внутренности начало покалывать,
