и укрепляет его краеугольный камень – поклонение слуг Дьявола своему владыке. При этом разделяет он приспешников своих, особо благоволя наиболее ревностным, кому доверяет он самые страшные свои тайны, ибо ждет от них верной службы, желания учиться новым способам творить злодейства, направленные на других людей, а также вербовать новых адептов[118].
Если спросите меня, откуда Дьявол берет свои правила, то отвечу так: ранее был он в числе особо приближенных к Богу и исправно нес службу, а после своего падения направил свои знания на коварные умышления против Господа и славы Его. А коль скоро стало Сатане известно, что Господь прямо запретил отправления ведовства, то сделал Нечистый магию столпом царства своего, потому как прямо противоположна она основным законам царства Божия и по духу и букве своей предполагает служение Дьяволу.
Назову и причину, по который Сатана открывается лишь избранным. Не секрет, что в природе человеческой заложено большее доверие к тем учителям, которые подобны ученикам своим, потому выбирает Дьявол ярых последователей своего лжеучения, коих учит сам, а они уже передают эти нечестивые знания доверчивым. Так бесовское ремесло, происходящее от Сатаны, распространяется среди людей и не прерывается.
Нечестивым называю я искусство ведовства для того, чтобы отделить его от искусств правильных и богоугодных, способствующих вящей славе нашей церкви. Богопротивная природа колдовства вновь находит свое отражение в Священных книгах: вспомним, как Саул ослушался Господа и пощадил Агага. И тогда Самуил сказал Саулу, что грех ведовства – такой же грех, как и грех противления и непокорства, грех смертный и первородный[119].
Теперь, когда разобрались мы в целях ведовства и поняли, как чудеса, творимые преуспевшими в нем, отличаются от произведений искусств разрешенных, возникают дальнейшие вопросы.
Почему стремятся люди совершать недозволенные чудеса? По моему мнению, ответ таков: первородный грех как плод искушения Дьяволом наших прародителей стал источником многих других прегрешений. Когда вкусили они запретный плод, то нарушили тем самым все заповеди нравственного закона. И среди других грехов вверг их Сатана в грех недовольства и неудовлетворенности, ибо пожелали они сами быть как боги, то есть лучше того, какими их создал Господь[120]. Люди вынесли тяжелый урок, который не забывается, передаваясь из поколения в поколение, однако полностью грех этот так и не изжит, ибо свойственен он всем тем, кто сотворен из плоти и крови.
Изначальная испорченность, присущая роду человеческому, проявляет себя двояко, становясь первопричиной обращения к ведовству.
Во-первых, от века человеку присуще себялюбие и стремление к лучшей жизни, если прозябает он в бедности, либо к славе и признанию, если считает он себя их достойными. А если не получает он желаемого, то впадает в печаль. Тогда-то и накидывает на него Сатана свои сети, превращает в свое послушное орудие. Каждый
Ведьмы, по мнению Перкинса, – создания гораздо более могущественные и грозные, чем это представлялось его предшественникам-демонологам. Ведовство в его понимании – высший закон царства тьмы, и ведьмы в нем весьма искушены. В «Рассуждении о проклятом искусстве ведовства» нет места жалким заблудшим безумицам, которых видел в роли ведьм Гиффорд, либо жертвам самообмана, по Скотту. –
1-я Книга Царств, 15:23: «Непокорность – такой же грех, как колдовство, а противление и своеволие равносильны идолопоклонству. Ты отказался подчиниться Господу, и поэтому Господь отвергает тебя, – тебе не быть царем» (цит. по переводу Международной Библейской лиги. –
Не удивительно, что Перкинс, будучи пуританином, особо подчеркивает опасность впадения в грех неудовлетворенности. Эта особенность пуританского мировоззрения впоследствии найдет свое отражение в мотивах преследования ведьм в североамериканских колониях, большинство из которых было основано представителями этого религиозного течения. Непокорность Евы составила лишь часть ее прегрешения, в то время как другая часть пришлась на ее жажду знаний и власти, в чем автор «Рассуждения…» ее постоянно упрекает. –
