на худом и остром лице, неровные верхние зубы, едва заметные в приоткрытом рту.
Почему-то именно это убедило Старшего, что девчонка – живая, настоящая, та самая, которую они так отчаянно ищут.
Она взглянула ему в лицо и тут же зажмурилась, отвернулась, ослеплённая светом фонаря.
– Ты не ранена, малышка? – как можно доброжелательнее спросил Старший, едва касаясь подушечками пальцев её плеча. – Тише, всё будет хорошо. Как тебя зовут?
– Ася.
Девочка, ещё прикрывая ладошкой глаза от яркого света, доверчиво потянулась к егерю, встала, опираясь на его ладонь. К разбитым коленкам прилипли травинки и листики, юбка сбилась набок, а футболка оказалась порвана в нескольких местах.
– Он ушёл? – прошептала девочка. – Зверь ушёл?
– Конечно ушёл! – Младший присел напротив неё на корточки и улыбнулся своей фирменной улыбкой во все зубы. – Рядом с нами можешь его не бояться! Мы великие и славные охотники, нам ни один зверь не страшен!
Главное, не вспоминать, как у великих и славных охотников совсем недавно тряслись поджилки, когда тварь им только показалась во всей красе. Но девочке говорить об этом точно не стоило.
Ася робко улыбнулась, не выпуская руки Старшего.
– Он хуже, – доверительно шепнула она. – Лучше его бояться.
– Как скажешь, – не стал спорить Младший, легко качнулся на пятках, вставая. – Но навредить тебе он не успеет.
Старший ободряюще сжал крошечную ладошку.
– Мы отведём тебя домой.
В тот же миг девочка изменилась в лице, с воплем вырвала у Старшего ладонь из рук и отскочила к дереву, прижалась к нему спиной.
– Нет! Не надо! Нет!
Егеря обескураженно переглянулись.
– Мы не причиним тебе зла, – медленно и чётко, как с душевнобольной или диким животным, заговорил Старший. Он даже осторожно опустил своё ружьё на землю, чтоб продемонстрировать пустые ладони. Но Ася только сильнее вжалась в дерево, а стоило ему потянуться к ней, как с отчаянным воплем бросилась прочь, не разбирая дороги.
– За ней! – скомандовал Старший, и когда напарник бросился в темноту, он задержался, чтоб поднять ружьё с земли.
А когда выпрямился, перед ним уже стояла безглазая тварь.
Дикая, неестественная тишина давила на уши, и ведьма не слышала даже своих шагов. «А есть ли я ещё?» – спрашивала она у себя и не находила ответа.
– У кого-то предназначение соль в поезде передать, – невесело пробормотала ведьма, чтобы хоть своим голосом развеять густую тишину, – а у меня – убиться, спасая озлобленного ребёнка. Эй, всевышний, а не поздно ли ещё поменяться?
К ней тянулись кривые сухие ветви, хотели вцепиться, удержать, не пустить, но и коснуться её не могли. Ведьма шла легко, как наяву видела тропинку, усеянную ледяными алыми бусинами,
