никто не решается там жить, и в дедовом забили окна-двери. О папке твоём ни слуху ни духу, он в последнее время и старикам не писал».
Степан на всякий случай написал отцу. Ответ пришёл на удивление быстро: «Не жилец я на этом свете, заразился, харкаю кровью, лежу в больничке. Прости меня, сын!» Последняя ниточка надежды на поддержку родни оборвалась у Степана. Можно, конечно, найти после армии тётю Раю, повидаться с Наташкой. И только-то – отрезанный она теперь ломоть, не помнит даже…
На втором году Степану присвоили звание сержанта. Благодарственное письмо за отличную службу по его просьбе отправили на имя Викентия Львовича в интернат.
Вернуться сразу после армии в деревню не получилось. Степан решил определиться с той комнатой, которую ему дали после интерната. Коль положено, не упускать своего – обмен или продажа, сдача в наём.
Встретил старых дружков, закутили по случаю возвращения. Не заметил, как опять очутился на фабрике, – уговорили. И катиться бы ему под горку, кабы не случилось на его пути ангела-хранителя с огромными лучистыми глазами, Наденьки-Надежды – такой же горемыки, как сам, с опалёнными крылами. Родителей Надя почти не помнила, вырастила её бабушка, а когда и её не стало, осиротела совсем, благо домишко за ней остался, и девушка уже училась на повара на курсах рабфака, а работала посудомойкой в столовой на фабрике.
Степан поначалу ринулся не ухаживать за Надей, а по извечной деревенской жалости защищать от местного контингента, кои липли как банный лист, не давали прохода скромной беззащитной девушке. А потом не заметил, как влюбился по уши.
Хоть и кроткой была Наденька, предъявила кавалеру ультиматум: или я, или гули-погули. Степан подобрался, завязал с дружками и пьянками. Молодые люди поженились, уволились с фабрики. Степан устроился в коммунальное хозяйство города – бывшему танкисту доверили небольшой колёсный трактор, Надю приняли поваром в столовую ЖКХ. Жить стали в домике Нади, родился первенец – Антошка.
Пять лет бились в тесноте, нищете, бытовых неудобствах. Степан как мог латал старую избушку, ремонтировал печку, перекрывал крышу, утеплял завалинки, но зимами всё равно мёрзли, сын без конца болел, детский сад посещал с перебоями. Степан работал как ломовая лошадь, но достатков всё равно не хватало.
О деревне супруга слышать не хотела, всё же родилась в городе. Всё надеялась на лучшую жизнь, а когда забеременела вторым ребёнком, Степан рубанул: «Едем в мою деревню на волю вольную. Там и работа обоим обеспечена, и детский сад, обзаведёмся двором и огородом, заживём как люди. С жильём на месте разберёмся, на улице не останемся. Благо, не зима теперь, где-нибудь приткнёмся».
Глава 4
Возвращение
Без тщательных сборов и предварительного прощупывания почвы, укрутили немудрёный скарб в узлы и чемоданы и покатили на поезде, потом уже на рейсовом автобусе до районного центра на родину.
Чем
