в палатках на подобных сооружениях, однако спать на голых досках как-то не приходилось. Особенно неудобно было голове, повертевшись так и этак, я снял куртку, свернул ее и положил под голову, это слегка уменьшило дискомфорт, но сна не было ни в одном глазу: рой беспокойных мыслей бился в голове. Как случилось, что я оказался на нарах? Кажется, Сократ говорил, что во всех своих несчастьях человек виноват сам. Так в чем же моя вина? Память навязчиво возвращала к недавнему прошлому.
Январь 2006 года
Снегопад не прекращался весь день, к вечеру снега навалило сантиметров тридцать. После работы я позвал дочерей, мы втроем взяли лопаты и принялись расчищать дорожки к дровнику, гаражу, мастерской, бане. Уже почти стемнело, когда расчистка была закончена, мы полюбовались своей работой, обмели обувь и вошли в домашнее тепло. Щеки у девочек раскраснелись, глаза сияли, приятно было на них смотреть. Неужели и из них вырастут стервы бабы?
После ужина я прошел в зал, включил телевизор – опять шутки юмора, выключил, громко спросил:
– Девки, вы уроки сделали?
– Сделали, сделали, – дружно отозвались звонкие голоса.
– Ну, давайте в преферанс сыграем.
Прибежали дочки, расставили стол и стулья. Младшая начала старательно расчерчивать бумагу для записей игры, получилось у нее не особенно аккуратно, я подправил огрехи, старшая начала сдавать карты.
Играть я их научил недавно, девчонки на удивление быстро усвоили все правила игры, а младшая просто поражала своими успехами, порой обыгрывая даже меня. Как опытный игрок, она вполне реально оценивала свою карту, вероятность хорошего прикупа, когда надо, пасовала, но если играла, то закладывалась там, где необходимо, и очень редко оставалась без взятки. У старшей это получалось хуже, хотя ее способности я оценивал выше и в школе ей все давалось легко. Что ж, видимо, «есть свой талант у каждого». Игра шла своим чередом, мне карта не шла, приходилось пасовать и набирать очки на вистах, младшей везло, играла то семь, то восемь и всегда успешно.
Из своей комнаты вышел сын, подошел к нам.
– Пап, мне нужен телефончик.
Тон требовательный, глаза блуждают по полу, во всей физиономии что-то неуловимо глумливое. Я прервал игру.
– Зачем он тебе?
– Люди говорят, – процитировал он рекламный ролик.
– Попугаи тоже говорят, – я начал раздражаться. – Тебе-то есть что сказать?
– Есть, – досадливо поморщился сын.
– Ну, что ж, какие проблемы? Если есть что сказать, говори, мы слушаем.
Он молча смотрел в пол.
– Что ты молчишь? У тебя ведь уйма умных мыслей, о которых надо поведать миру, излагай. Или без телефона их нельзя высказать?
Сын наконец поднял на меня озлобленный взгляд.
– Ты ерунду городишь, –
