Анюся раз обернулась, чтобы проверить, иду ли я за ней. И от этого ее волосы взвились, и плавно опустились на плечо. Я была не высокой, а Анюся и меня ниже. Полторашка. Максимум метр пятьдесят пять.
Отворив дверь, почти такую же мощную, как входная, Анюся пропустила меня вперед.
Операционная выглядела убого, и все равно была лучшей комнатой этого одноэтажного бревенчатого домика. На продолговатом металлическом стеллаже, как на троне, восседала Фифа. Она вылизывала одного котенка, пока остальные искали грудь. Котята не были слепыми, но все еще выглядели достаточно юными, чтобы я спросила:
– А не рановато их вакцинировать?
Анюся закончила мыть руки в умывальнике, которые находился тут же, в «операционной», и, когда стих шум воды, ответила:
– Это не вакцина. А просто средство от клещей. Рановато, конечно. Но у нас тут условия дикие. Один клещ и котеночек умер.
С последними словами Анюся взяла котенка и подняла почти к лицу. Она сюсюкала с ним, а я поджимала нос от отвращения. Как можно с животными так? Они же мерзкие и противные. Ходят по земле босиком, грязнеют. Еще и этим языком, которым котенок лизнул Анюсе палец, между ног моют.
Я села на табуретку, пошатнулась вместе с ней, и поднялась. Не хватало еще упасть. У меня и так после вчерашней ночи вертолеты. Не знаю даже отчего конкретно. Из-за эмоций, в основном негативных, которых за вчера было многовато даже для меня. Или от того, что мы вино и водку мешали.
Я прислонилась к стене, и сложила руки на груди. Потерла одним кедом о другой, но комья мокрой земли не отпадали. Казалось, обе ноги, наоборот, стали грязнее.
– Так что случилось? – спросила Анюся, улыбнувшись.
Улыбка была одновременно печальной и бодрящей. Я приосанилась. Но тут же помрачнела – вспомнила, какие новости принесла.
– Меня уволили.
Анюся как раз выдавливала котенку на холку какую-то жижу с ядреным запахом. Бедные кошки с их острым нюхом – как терпят это?
Услышав меня, Анюся не отложила шприц без иглы, не отпустила котенка. Она продолжила обрабатывать холку. Лишь по тому, как дрогнула ее губа, тонкая, как у тех же котят, я поняла, что Анюся мной недовольна. Примерно раз в полгода она получала от меня такие вести. Каждый раз тишина после моих слов длилась чуть дольше. И каждый раз Анюся разрушала ее одной и той же фразой:
– Что на этот раз?
На этот раз все было ровно так же, как и в предыдущие. Грубость. «Я бы даже сказал хамство» – ответил бы мой больше не начальник.
Мне не нравилось работать с людьми. А выше администратора с одиннадцатью классами никуда не брали. Меня и на эту должность брать не должны. Но как-то мне удавалось очаровать отдел кадров, или непосредственно начальника, если я устраивалась в контору, где отдела кадров не было.
Анюсе я не ответила. Она и без меня знала ответ.
– Ты… – начала Анюся, но запнулась.
Котенок в ее руках мявкнул,
