никогда не видела море и до этого момента даже не задумывалась, насколько оно может быть прекрасным. Теперь же ей хотелось стоять на берегу и смотреть в бескрайнюю даль, где небо целует водную гладь. Хотелось мечтать, как Ассоль! И ждать, как Ассоль, своего Грея. Ассоль! Какое прекрасное имя, не то, что у неё.
Иля сорвала травинку, очистила стебелёк от листочка и зажала его белоснежными зубками.
Полдень уходящего лета жужжит, звенит и стрекочет. Шуршит листвой в верхушках берёз и осин, переливается зелёными искрами в сосновых ветках. До сегодняшнего дня она была уверена, что самый лучший в мире запах – запах нагретых солнцем сосен. Теперь она не была в этом так уверена. Возможно, что море пахнет лучше. Щемящее томление наполнило душу. Хотелось любви, такой, как в книжке. С прекрасным принцем, который однажды придёт за ней.
В кустах зашуршало, Иля вынула изо рта травинку и настороженно всмотрелась в ажурную вуаль листвы. Кто-то пробирался сквозь заросли шиповника. В этой части лесополосы зверей не водилось, разве что ёжики, но то, что двигалось, было гораздо крупнее. Иля прижала к себе книжку и замерла. Шуршание надвигалось медленно, можно было успеть убежать, но страха не было, она ещё находилась в плену счастливой безмятежности, навеянной романтической историей о возвышенной всепобеждающей мечте. В конце концов, если нет моря, то почему бы прекрасному «принцу» не появиться из зарослей шиповника?
И он появился. Голый по пояс, с глубокими ссадинами на коже, с голодными, затравленными глазами и стекающей по подбородку слюной. Грязные штаны висели на одной пуговице. «Принц» придерживал их рукой, изрезанной длинной кровоточащей царапиной. Судя по оголённым бокам, трусов на нём не было.
– Ты… ты кто? – спросила Иля.
– Мум, – промычал странный юноша и заплакал.
– Немой, что ли?
«Принц» покачал опущенной головой.
– Откуда ты?
Парень повернул голову и кивнул на север.
– Всё понятно, – Иля встала, отряхнула платье, подобрала книжки. – Пойдём.
– Мум… – невнятно прогундосил парень, вжимая голову в плечи.
– Домой, куда… Голодный небось? – Иля поморщилась, глядя на грязные дорожки от слёз на щеках «принца», порылась в кармане, вынула носовой платок, протянула.
– На, оботрись, а то мать напугаешь.
Когда они вошли в кухню, Зинаида сидела, ссутулившись, на продавленном диване и перекладывала фотографии в картонном альбоме. На столе лежала синяя мороженая курица. Зинаида подняла голову и уставилась на дочь выпуклыми базедовыми глазами.
– Мам, надо его накормить. – Иля подтолкнула «принца» вперёд.
Базедовые глаза задёргались под длинными выцветшими ресницами.
– Зачем это? – растерянно произнесла Зинаида.
– Не видишь, он голодный.
– Голодный? – Мать распрямила плечи. –
