не разделявший своей судьбы от участи своего товарища…
– Хороши вы?! Или моего столичного прозвища не знаете… Спроси в «адресном» отставного поручика барона Клякса – всякий укажет… Небось… паспорт самый настоящий. Сам Шершнев носа не подточит… Поняли!?
– Как не понять!
– А теперь ступайте… Надо с красоткой перемолвиться, да тоже в путь-дорогу!..
– Покараулить что ли? – спросил ухмыляясь Воробьев.
– Не к чему. Вот, он, караульщик, – Рубцов вынул из кармана шестиствольный револьвер хорошего калибра. Воробьев попятился.
– Сторож! – пробурчал он.
– Неподкупный… Ну, с Богом, братцы… меня не забывайте… если понадобитесь – кликну…
– Рады стараться… отец атаман… все в твоей воле, – отвечали разбойники, и с низкими поклонами удалились. Чрез минуту их легонькая лодочка, спрятанная до того времени в камышах Найденовым, мелькала, в тени наступающего вечера, к противоположному берегу… Рубцов огляделся, и пошел взглянуть на свою лодку.
«Нептун» стоял привязанный цепью к небольшому колышку, вбитому в землю, а в нескольких шагах валялся уже окоченевший труп Гребешкова… Атаман взял его за ноги и оттащил немного подальше в камыши. В это мгновение послышался какой-то необычайный звук, стоп иди вопль, Рубцов насторожился и бросился к шалашу. Картина, которую он увидал, была потрясающая. Паша, пришедшая в себя, рвала на себе волосы, и оглашала воздух дикими рыданиями. Рубцов кинулся к ней, зажал ей рот рукой и утащил в шалаш… Стоны смолкли… слышался только твердый, но тихий голос Рубцова, который старался убедить, и доказать что-то, совершенно потерявшейся несчастной женщине…
Наступала тихая летняя ночь… Месяца не было и только миллионы звезд искрились на темном небе. Тишина и безмолвие царили кругом… только из шалаша раздавались тихие рыдания, да злостный шепот…
– Боже мой! Боже мой, что я буду делать несчастная, – говорила, заливаясь слезами, Паша… – Поймите, ведь я мать обокрала… вернуться к ней нельзя… Куда мне деться? Куда спрягаться… Бога ради… ради Создателя… убейте, убейте меня, – и она стала на колени пред Рубцовым…
– Убить… да за что же?.. не за что!
– Что мне делать, – что мне делать? – ломая руки, причитала несчастная. Рубцов, казалось, соображал что-то…
– Слушай, вот что я тебе скажу… Девка ты в силе, в теле, кровь с молоком… он потрепал ее по плечу… Есть одно средство у меня… Только сумеешь ли ты справиться… и мать не достанет, и никто ничего не сделает!.. хочешь?..
– Говорите, ради Бога… руки ноги вам расцелую… говорите, что мне делать?
– Махни в Туретчину… и концы в воду!..
– Как в Турцию? Я не понимаю…
– Да очень просто… дам я тебе записочку, к одному еврею в Одессе… он тебя на пароход да в Константинополь!.. А там уже судьба твоя, с такой красотой – да с таким телом не пропадешь!
– А как же в Одессу попасть? –
