жалостью вилы против неё самой».
– И в мыслях не было, – с притворством заверил Благота.
«Времена меняются, но поступки людей остаются прежними. И пускай человек по имени Благота воздержится от мнения, что вила сидит на своей горе и ничего не знает».
– И всё-таки я ещё жив. Господица Скалы Слёз не избавилась от меня сразу.
Он ждал, что вила снова ворвётся в его память, сметая остатки стойкости. Но вместо этого она, по-прежнему невозмутимая и безмолвная по внешнему виду, продолжила:
«Человек по имени Благота разрывал ножом могилу», – теперь она разглядывала его всё с той же внимательностью, что он смотрел на неё прежде.
Поток мыслей вилы оборвался. Благота сдержался, чтобы не ответить колкостью, догадываясь, что подобную вольность вила могла счесть за оскорбление. Он попытался сделать глубокий медленный вдох. Долгий выдох.
– Господица вила так и продолжит перебирать всех мёртвых женщин, что я знал? Ах да. Наверное, правдой являются домыслы, что женщины сострадательны к трогательным мужчинам. Скажи, господица, неужто я начинаю располагать к себе? Начинаю нравиться? Ведь я ещё жив.
И тогда с уст вилы слетели следующие слова:
– У человека по имени Благота так мало причин быть уверенным в себе, – голос у неё оказался на удивление мягким, но уверенным. Слова вила произносила с выраженным акцентом. – Чересчур мало. Он трогателен ровно настолько, насколько проблемный. Поэтому ему приходится прибегать к истории о сиротах и обиженных.
4. София
Она кружится в ликующем танце, воздев руки к предзакатному небу. Подставив запястья солнцу. Свет окутывает мир вокруг ярким золотисто-красным цветом, закрадывается под смеженные веки, вызывая блаженное головокружение.
Из груди Софии рвётся волнение:
– И да оросятся слезами счастья ланиты ваши! – она знает сказание о святой Анфии назубок, и она гордится этим, гнёт пальцы от чувства обожания: – И да спадут ваши цепи про-очь!..
София открывает глаза, всё ещё ослепленная лучами солнца. Она ждёт, пока хвойный лес вокруг возвратит свои привычные очертания.
– О! Моя прекрасная сестрица! – смеется Елена, осыпая её ворохом цветных жухлых листьев, изображая поклонение перед святой мученицей: –Даруй нам всем милость Подателя!
– А вот и вы, мои вестницы.
София поворачивается на голос, щурит ослепленные глаза. Она видит перед собой смутно различимую мужскую фигуру в длинном одеянии. Сердце её переполняется звенящей радостью.
– Папа! Папенька!.. – Елена подбегает к отцу и целует его руку.
София и Елена похожи, как два цветка, распустившихся на одном стебле. И София представляет себя рядом с отцом заместо сестры. А ещё они обе были похожи на умершую мать. Так всегда говорит отец.
И всё же София удивлена видеть отца сейчас и здесь, с ними. Чаще он бывал с другими
