по углам, затем щедро посыпала доски кровати травяной смесью от Ниты. Мари поморщилась, глядя на убогое убранство помещения, но промолчала – она понимала, что выбора у нас нет.
– Госпожа, – в дверь постучал один из рыцарей отца. – Ужин подан в общем зале. Ваш отец ждёт вас там.
– Хорошо, скоро спущусь, – откликнулась я. – Мари, ты не можешь спать на полу, – повернулась я к девушке. – На этой лежанке мы вполне поместимся вдвоём. Агнес…
– А я пойду на сеновал, – не дала мне договорить бойкая служанка. – Я ко многому привычная. Не волнуйтесь за меня. Питер не даст меня в обиду.
Питер – один из слуг графа. Ладно, Агнес взрослый человек, сама разберётся. Оставив её прибираться в номере, мы пошли вниз.
Общий зал мне не понравился: ни когда я впервые перешагнула порог этого трактира, ни сейчас, когда мне предстояло здесь ужинать. В свете чадящих плошек я рассмотрела и грязную солому, устилавшую пол, и блестящие от въевшегося в столы жира вперемешку с грязью. Постояльцы разговаривали громко и заливисто ржали, демонстрируя чёрные гнилые зубы. У каждого в руках была внушительная щербатая кружка с кислым пивом. На нас с Мари смотрели, но не пристально – каждый из них знал, чья я дочь. Нарываться на гнев аристократа с такой боевой мощью не желал никто из них, даже будучи вдребезги пьяным.
Мари села по правую от меня руку, всем своим видом демонстрируя благородное происхождение даже в такой обстановке.
Откуда ни возьмись рядом с нами материализовалась крупная подавальщица с весьма глубоким вырезом на грязном платье, она смачно грохнула перед нами миски с жирным рагу и поплыла дальше, отчаянно покачивая бёдрами. Я от неожиданности невольно вздрогнула. Перевела растерянный взгляд с нахалки на блюдо, плавающие в мутном бульоне куски мяса, вызывали подозрение. Я решила ограничиться хлебом, но и он оказался чёрствым.
– Миледи, – тихо произнесла Мари, – не смотрите в левый угол. Там… неприличная сцена.
Я, конечно же, тут же скосила глаза: пьяный неплохо одетый мужчина, возможно, купец, пытался усадить на колени хихикающую служанку. Отец тоже смотрел в ту сторону, его широкие брови грозно нахмурились.
– Поели? – прогудел Мортимер. – А теперь вам обеим пора к себе, – добавил он.
Мы поспешили в свою комнату, почти преодолели узкую, тёмную скрипучую лестницу, как в обеденной завязалась потасовка из-за той самой женщины, что сидела на коленях у торговца.
– Вовремя мы, – выдохнула я. – Лишь бы никого не ранили, – добавила себе под нос, но была услышана.
– А чего о них переживать, госпожа? – мигом откликнулась Мари. – Тёмные люди, такие долго не живут, – равнодушно пожала плечами она.
Ночь выдалась не менее запоминающейся. Снизу доносились пьяные крики, звон разбитой посуды, визг подавальщиц. Где-то в углу возилась крыса. Я ворочалась на жёсткой постели, страдая от боли в спине. Благо хоть нас никто не кусал. Спасибо Агнес и Ните.
В итоге я не выспалась, чувствовала себя просто
