style="font-size:15px;"> Я недовольно посмотрела на него. Да, он совершенно несерьезно относится к моим раскладам и видится мне (предсказываю без всяких карт), пришел просто меня развлечь. После переезда в Россию, думаю, что от сильных эмоций, мне все чаще стали сниться кошмары, о чем я успела посетовать моему принцу.
– Хорошо, со следующей недели я приступаю к службе, расскажи мне, как сложится грядущая неделя.
Я вздохнула: гадать людям, не верящим – дело неблагодарное, еще и карты могут привирать. Я, наверное, до конца жизни буду верить, что это было случайностью. Что не я виновна в том, что произошло. Я буду пытаться в это верить.
– Дом сгорит? – Владимир усмехнулся, глядя на Башню.
– Дом сгорит… – тупо повторила я, переводя взгляд с Башни на Мага, а затем на Дьявола.
– Плохое что-то видишь? – он нахмурился.
– Башня говорит о полном крахе былого, Маг – чистый лист, а Дьявол – соблазн. Так сказать, у тебя все впереди, но есть риск свернуть с тропинки и…
– Вас понял, постараюсь не кутить! – расхохотался Владимир, снова откидываясь назад.
Карты все читают по-разному. Я почему-то увидела в этом дурной знак. Дурной знак и темную магию. Поспешив убрать пугающий расклад, я обронила еще одну карту – Повешенного. Карта гармонии для меня имела совсем иное значение – буквальное.
Я думала об этом весь следующий день и, придя в церковь, никак не могла сосредоточиться. Я так глубоко погрузилась в расклад, что наверняка показалась священнику страшной дурой. Карты вытеснили из разума все русские слова и я не могла понять ни единого слова.
Мрачная русская церковь. Мне не нравилось все, что происходило со мной со вчерашнего вечера. Трагичные святые смотрели на меня с икон, точно зная, какие темные тайны я скрываю. Маг и Дьявол – темное магическое вмешательство. А может нет ничего дурного? Может это я – то темное вмешательство?
– Крестить вас будем православным именем – Ксения Игоревна… – мерно рассказывал священник.
Как я могла не подумать о том, что имя придется сменить?
– Дочь моя, ты выглядишь печальной, али брак тебе не по душе? – старый отец Митрофан, прежде прохаживавшийся со мной вдоль стен храма, остановился.
Хотелось провалиться сквозь землю. Возможно, выйти замуж за Найта!
– Владимира люблю… – я старательно припоминала слова. – Но имя есть судьба. Как можно его изменить? – я подняла глаза на священника.
– Твоя судьба нынче меняется. За мужем ходить будешь, судьбу русской примешь…
Быть может, Башня – это про меня? Не будет больше Роксаны Грей, дочери английского барона, выросшей в уютной квартирке в Париже? Отчего-то подумала про Антуана. Мы играли в морской бой, сидя в гостиной Кроунов. Он подмигнул мне, и очередной мой фрегат был ранен, мое сердце было подбито.
– Моя невеста, баронесса Роксана Грей.
Только услышав собственное имя я поняла, что Владимир
