что наша сестрица сошла с ума, – спокойно ответила Арина.
– Ш-ш-ш, – пригрозила Евсевия. – Не говори так, Арина!
– Я говорю правду, – фыркнула Арина.
– Почему меня пригласили? – спросила я Тихона.
– Наша дорогая сестрица потребовала этого. – он пожал плечами, потирая ладони.
– Это так странно. – тихо сказала я. – Я не видела письма с запросом сиделки. К сожалению, нам не выдают их на руки.
– Почему бы вам не спросить ее об этом лично? – Тихон улыбнулся. – Вы уверены, что не хотите чего-нибудь сладкого?
Я отрицательно покачала головой. Мои мысли были заполнены новостью о том, что сама Апраксия изъявила желание нанять меня в качестве сиделки. Евсевия с трудом поднялась со своего мягкого трона и села рядом с Тихоном.
– Расскажите, пожалуйста, о своей жизни. – мягко попросила она.
– Если позволите, я должна навестить вашу сестру.
Я встала и направилась к двери, не в силах удовлетворить любопытство этих людей. Они печально смотрели мне в след. А потом строгая Арина все же выпустила меня и, выходя из комнаты, я услышала щелчок запирания замка.
Проходя мимо гостиной, я увидела Степана. Он стоял у камина с бокалом, наполненным янтарного цвета жидкостью в руке и смотрел на портрет своего отца. Семейные портреты висели по всей гостиной. Рядом с отцом Степана висел портрет его матери, а затем портреты всех детей в порядке старшинства.
Степан услышал меня и неторопливо обернулся в мою сторону. Я слегка поклонилась, вежливо поприветствовала его и уже собиралась уходить, но его грозный голос остановил меня.
– Софья. Постойте.
Я остановилась и быстро повернулась к нему. Степан неторопливо подошел ко мне, покручивая пальцами бокал. Некоторое мгновение он смотрел на меня изучающим взглядом, не проявляя никаких эмоций, кроме равнодушия.
– Вы не должны слушать моих сестер и брата. Они не желают зла, но многого не ведают. Их мировоззрение слишком… – он замолчал, тщательно подбирая слова. – Детское. Не обращайте внимания на их выводы, слушайте только свое собственное сердце.
– Что вы имеете ввиду?
– Когда придет время, вы сами это поймете. – Степан скромно улыбнулся.
Он умеет улыбаться. Это была хорошая новость.
– Хорошо, – я кивнула и неуверенно посмотрела на него.
– Вам все показали? – поинтересовался он, приподняв брови.
Я заметила, что разговор давался ему с трудом, и тоже ощутила некую неловкость.
– Да, – неуверенно ответила я.
– Что ж, очень хорошо, – Степан на мгновение задумался, потом посмотрел мне в глаза и сказал. – Я припоминаю вас. Вы были тогда совсем юной, когда вас привезли к нам в дом.
Я кивнула, уже догадываясь, что он скажет дальше.
– Так и было. А потом я сбежала.
– Угу, – Степан поднял брови и сделал
