рядом.
– А зачем это нужно?
– Чтобы мир стал добрее. Это же просто.
– А мне это зачем? – не унимался Иван.
– А разве тебе не надоело быть винтиком? – вопросом ответил Алмаз. – Разве ты сам не хотел бы стать добрее? Тебя самого всё устраивает в себе самом? Ты не задавался таким вопросом?
– И не только этим, – смущённо произнёс Иван. – А тебе это зачем?
– С недавнего времени я понял, что в состоянии делать людей немного добрее, и чувствую, как мир вокруг меня начинает изменяться. В лучшую сторону. Но одному человеку многого сделать не под силу. Мне нужны такие, как ты. Им нужны такие, как мы, – и Алмаз обвёл вокруг себя рукой, указывая явно на всех-всех людей на планете Земля.
– Ты всерьёз думаешь, что в состоянии изменить людей? Изменить мир?
– Не всех и не весь. Я не идиот. – Алмаз заулыбался. – Когда мы усмиряли с тобой недовольных или разгоняли массовые волнения, подавляли забастовки, тогда мы изменяли людей?
– Скорее, причёсывали. Ставили на место.
– Они становились ещё злее, ещё непримиримее. Некоторые шли до конца, пока не попадали на пожизненные работы или не гибли в столкновениях.
– Такое случалось, – подтвердил Иван.
– Они менялись, Иван, менялись. Только в худшую сторону. Злоба и ненависть, словно чёрная дыра, притягивает ближе и ближе, пока совсем не заглотит с потрохами. Может быть, я слишком сгущаю краски, утрирую ситуацию…
– Да нет, в общем-то, ты прав, – кивнул Иван. – Я и сам иногда думал об этом. А ещё задавался вопросом: куда это всё катиться? Но я всегда был верен своему долгу.
– Я не сомневаюсь, – кивнул в ответ Алмаз, – другие в нашем подразделении и не служат. Долг превыше всего. Но сейчас, ведь, ты ушёл в запас.
– Не бывает бывших сотрудников ППБ, – уверенно повторил прописную истину Иван. – Долг и честь!
– Я не предлагаю тебе идти в разрез с твоими убеждениями и чувством долга. Я предлагаю тебе стать творцом, помогать людским душам обретать добро, становиться лучше пусть на небольшие промежутки времени, на одно твоё выступление. Но они хотя бы будут знать, что в них это тоже есть – этот свет, это сияние доброты и возвышенного счастья. Пусть они знают!
Снова замолчали. Алмаз явно не торопил. Ждал, когда Иван заговорит первым.
– Мне что, теперь ещё и руки нужно будет ампутировать? – спросил Иван.
– У тебя нет ступней на ногах, – с усмешкой ответил Алмаз, – этого и так достаточно.
– Вы мне предлагаете играть на… на инструменте ногами?
– Давай, я всё-таки объясню, как функционируют мои протезы, – улыбаясь и вертя головой из стороны в сторону, заговорил Алмаз, – я же сразу сказал, что это технологии, а не какие-нибудь чудеса.
– Ладно. Слушаю внимательно.
– Первые
