дождь превратился в ледяной ливень, а река захлестнула все пространство парома. Новый костюм громилы мгновенно вымок до нитки.
– Надеюсь, ты получил урок, – сказал дед, оглядывая громилу сверху. – День был нелегкий, и пора закругляться.
– Старая сволочь, – сказал громила. Он поднялся на ноги, пошатнулся, отступил назад и позвал: – Жирдяй.
Жирдяй поспешно протянул ему револьвер.
– Тварь, – рявкнул дед, выхватил из кармана «дерринджер» и нажал курок. «Дерринджер» хлопнул, левое плечо громилы дернулось, но пуля прошла вскользь. Громила поднял свой револьвер и выстрелил. Удар сшиб деда с ног, усадив на палубу. Паром закачался. Волна окатила деда, который продолжал сидеть, зажимая рану на груди.
– Дедушка! – завопила Лула и кинулась помочь ему подняться.
Громила снова прицелился, кровь сочилась из его плеча.
– Оставь его, – сказал я. – С него уже достаточно.
– Я и тебя кокну, – пригрозил громила, – а потом мы с парнями сыграем свадьбу с твоей сестренкой, только без цветов и священника, прямиком в постель.
Едва он договорил, дед выстрелил снова. Звук был такой, будто кто-то щелкнул пальцами. Пуля угодила громиле в бедро, заставив припасть на колено.
– Проклятье, – произнес он. – Опять ты меня ужалил.
Жирдяй и чернокожий метнулись к деду, да только он обмяк, и Луле пришлось его выпустить. А я услышал скрип волокон рвущегося паромного каната. И, в довершение всего, еще один звук, будто вой волка, угодившего лапой в капкан. То был ветер, идущий по руслу Сабин и скручивающий реку в водяной смерч. Я видел, как он гнет к земле деревья по обоим берегам, а потом смерч настиг наш паром. Канат лопнул, и все взлетели на воздух. Последнее, что я помню, прежде чем врезался в воду, был мой мул, летящий, словно на крыльях, по какому-то своему маршруту.
(2)
Пока меня крутило под водой, я решил, что погиб. Со всех сторон в тело колотились какие-то обломки, сознание угасало, но река вынесла меня на поверхность. Казалось, легкие вырвутся из груди – так отчаянно я втянул в себя воздух. Я погрузился еще раз или два и наконец понял, что неведомо как очутился на берегу. Вернее, только наполовину. Ноги оставались в воде, а остальная часть меня поместилась в какой-то ложбинке.
Следующее, что я увидел, – крутящийся водяной смерч, узкий, но яростный, будто дикая кошка, сплетенный из ветра, реки и обломков повозки. Он приподнял мне ноги, намереваясь утянуть за собой, но я крепко вцепился в какие-то торчащие из берега корни. Дальше все тело поплыло в воздухе, но я не выпускал узловатые корни, и водяной смерч прошел мимо, бросив меня, как ненужный мусор. Помогая руками, я чуть высунулся над краем моей норы, глядя, как кружащий дьявол рвет поверхность реки и обрушивается на берег, раскидывая вокруг обломки деревьев. Он взвыл в последний раз, точно раненый зверь, и утих так же быстро, как появился, в облаке из листьев, веток и грязи нырнув в лесную чащу.
Я ощупал голову. Несколько ссадин кровоточили,
