с тонкими чертами и близко посаженными глазами. Аристократически высокомерное выражение лица мальчика никак не накладывалось на равнодушно-отстраненное лицо герцога, но что-то общее как будто проскальзывало в манере держать себя и оглядываться кругом. Наши взгляды пересеклись, и он вздернул брови, как будто вопрошая у меня, кто я и откуда взялась.
– Привет! – мальчик простоватой наружности стянул перчатку и с широкой улыбкой протянул руку. У него были большие руки, в которых удобно лежала бы рукоять топора или молота. – Ух ты, у тебя разноцветные глаза!
Я посмотрела на руку и растерянно взглянула на герцога. Он кивнул. Я неуверенно протянула обнаженную ладонь. Меня кольнула детская ревность при мысли о том, что герцог жил с этими детьми, оставляя меня в большом пустом доме.
– Я Берек, а ты…?
– …ек.
– Как? – он с улыбкой сжал сильнее мою руку.
– Меня зовут Джек, – повторила я, с напором отвечая на пожатие.
– Надо же, – вздохнул он. – У тебя такие маленькие руки…
Я выдернула ладонь, смутившись.
– …но сильные, – закончил Берек с растерянной, извиняющейся улыбкой, которую он носил на лице как броню, часто ощущая себя лишним в семье Вайрона.
Второй мальчик, заметив на себе внимание герцога, вымученно вздохнул и медленно, пощипывая пальцы, снял перчатку, словно делая одолжение. Он нехотя протянул руку жестом, чем-то схожим с тем, каким короли одаривают своим прикосновением.
– Я старший сын герцога, наследник его славного имени, Роберт Вайрон.
– Джек, – натужно выдавила я. – Рад встрече.
Рука Роберта была мягкой, холеной, совсем как выделанная кожа.
– Только лишь Джек? – лениво спросил он, пожимая мою руку с выражением брезгливости и высокомерия.
Была в затруднительном положении. Никогда прежде мне не приходилось представляться полным именем, с которым я так и не сжилась. Роберт смотрел на меня в упор, не отпуская моей руки и удерживая зрительный контакт, и до того он был противен мне в тот момент, что я насилу выдернула руку и неожиданно громко, привлекая внимание всех, находившихся во дворе, сказала:
– Джек Вайрон, наследник герцогского титула.
Роберт отшатнулся. В его глазах загорелась злость, но тут же сменилась снисходительной насмешкой. Он натянуто, искусственно рассмеялся:
– Ты должно быть шутишь! Лишь старший сын может быть наследником!
– Покажи мне, где это написано.
– Так всегда было!
– А теперь не будет! – заражаясь его пылом, воскликнула я, выдерживая давление, которому непременно подвергается невыдающийся в росте человек в споре с тем, кто смотрит на него сверху вниз.
Что я, что Роберт, оба ожидали вмешательства Вайрона: я – с опасением, он – с надеждой. Но ни герцог, ни учителя, ни слуги не вмешались. Возможно, они не вмешались бы и в том случае, если
