опаской, и уверенность в мелочах была для него важнее, чем уверенность в самом себе. Роберт был добрым (в глубине души) и честным, но покрывал эти редкие качества несоизмеримой гордыней. В душе он был обычным ребенком. Не герцогом и не аристократом, обычным человеком, которому в будущем уготовано было место среди серой прослойки, негласно разделяющей блистательное общество знати, имевшей власть и таланты, и так называемое «приличное общество» тех из них, кто власти и талантов не имел, и где оседали добившиеся успеха мещане, чтобы быть всегда порицаемыми за простую фамилию. А меж тем Роберт хотел вершить судьбы, верховодить армиями…
Порой, смотря на него, мне становилось жаль его горячо лелеемые мечты, но он был их недостоин.
– Он не хотел вас обидеть, – сказала я бонне.
– Да, – присоединился Берек, – он просто слишком… Слишком…
– Прагматичен, – подсказала я.
– Точно! Совсем из головы вылетело!
Шейла, молодая женщина лет двадцати восьми, украдкой строившая глазки Альфреду, когда думала, что их никто не видит, все-таки была мне очень приятна. У нее был чудесный глубокий голос и темные глаза, впитывавшие всякий отблеск пламени и потому казавшиеся бездонными и загадочными, и по вечерам столкнуться с ней в полумраке коридора было по-настоящему страшно. Она была совсем как ведьма.
Кругом были расставлены свечи, уютно потрескивал камин, отбрасывая на красный ковер живой оранжевый свет. Мягкие интонации Шейла были похожи на морскую качку. Ее голос становился то тише, то громче, накатывая и убывая, как пенящиеся волны. Рядом затаил дыхание Берек. Качка продолжалась, веки тяжелели. Темнота рассеивалась, и перед глазами вставали сцены завоеваний принца Фреодэрика в Нортуме: разрушение замка Монтегоро, горящие деревни, взятие Фёрна, тысячи черных солдат.
– Джек, ты спишь?
– Нет, – живо ответила я, продирая глаза.
Шейла мне не поверила, но прогонять не стала.
– Хорошо, тогда я продолжаю. И тогда Черный принц покинул Мортем. Долго он скитался по выжженной войной пустоши, и сердце его обливалось кровью, видя деревни, лишенные жизни. Было ему мучительно больно за то, что он сотворил с землей, и он мучился тем, что нигде не находил радости и прощения, – по памяти читала Шейла. История была уже близка к своему завершению. – Черный принц уже не был похож на себя прежнего. Он исхудал и постарел, одежда на нем износилась, и был он весь точно старик. Он был все равно что мертв, а между тем вокруг него закипала новая жизнь, отгоняя тень убывающего горя. Природа вновь поднимала колосья, и люди снова жали хлеб, и среди их нарождающейся с детьми радости он был злобой, беспутным демоном, носившим с собой дыхание войны и позор клеветы. Но жизнь нашла и его, прячущегося в тени. Она пришла к нему ребенком и сказала: «Разве ты не знаешь, что прошлого не существует?» Она оставила ему красную розу. И долго смотрел на нее Черный принц, и все отдавались в его голове слова: «Прошлого не существует. Не
