тебя висит тоска на губе…»
У тебя висит тоска на губе
да и в целом внешний вид так себе,
всю неделю всё не так,
кое-как, и это факт,
знать, колёсики не в такт по судьбе.
Так бывает, вроде бы всё тип-топ,
только вдруг сосулька хлоп – прямо в лоб,
и осколков мельтешенье – вдрызг,
и машины перед носом – визг.
Жизнь куражится, плетёт вензеля,
только кажется спокойной Земля,
вон как кружится вкруг Солнца и оси,
и звенят колокола на Руси,
всё прими и ничего не проси.
Всё свершится, всё случится в свой черёд,
пламень плеч, и расставания лёд,
и ненужных встреч запутанный след,
и любовь, как смерч, на краешке лет.
«А он ей говорил слова…»
А он ей говорил слова,
Нанизывал за словом слово,
Сорокоустная молва
«Не верь, – шептала, – лишь полова
Всё, как мякина на ветру,
Рассеется, бесследно сгинет,
Исчезнет, как туман к утру,
Бесславно и бесслёзно минет».
А он ночами: «Не беда,
Я знаю, что серьёзно болен,
Но жив, люблю и в чувствах волен,
Всё остальное – ерунда.
Не слушай глупую молву
И помни лишь одно:
Я не ищу себе вдову,
С женою заодно».
Она не слышала слова,
Но вслушивалась в звук,
Что пробивался к ней едва
Сквозь сердца дробный стук,
И лёгкий колокольный звон
Заполнил окоём,
Люб-лю, влюб-лён, люб-лю, влюб-лён,
Вдво-ём, вдво-ём, вдво-ём.
И было так, и будет так
Повсюду и всегда
Сквозь морок, миражи и мрак,
Мгновенья и года.
Где миг как век, а век как миг,
Мгновение – эон,
Там если – колокольный звон,
То что нам мудрость книг.
«Пятнадцать лет ловлю я голос твой…»
Пятнадцать лет ловлю я голос твой,
спокойный, радостный, усталый, удивлённый,
мир без тебя покрыт тоской зелёной,
а мир с тобой – шатёр над головой.
С теченьем лет дороже свет в окне,
страшнее окон тёмные провалы,
быть одиноким – это не по мне,
молю, чтоб эта участь миновала
меня, и чтобы жили мы с тобой
как можно дольше (хорошо бы вечность),
и чтоб ушли однажды на покой
друг с другом рядом, дальше, в бесконечность.
«Сгущались тени по углам…»
Сгущались тени по углам,
сгущались тени,
и возникали тут и там
стволы растений
из ничего, из пустоты,
воображенья,
и становились я и ты
одним растеньем,
в ночной переплетались мгле
стволом, ветвями,
забывши всё, что на Земле
случилось с нами,
и в предрассветной тишине
вдруг ненароком
иное где-то в глубине
открылось око,
звёзд
