и шампанское выпито, переместились в гостиную. Полулежа на диване в легких объятиях друг друга, они болтали ни о чем. Маша смотрела на Толика своими большими голубыми глазами. Было глубоко заполночь, когда он решил, что ему пора ехать домой. Упрямое воображение рисовало картину того, как он остается и они с Машей всю ночь занимаются любовью, уже без тинейджерских страхов, но он не мог представить как подобное может произойти с ними в действительности. Маша вышла проводить его в прихожую, и как когда-то с Таней, он простоял в обнимку с Машей еще добрых двадцать минут. На прощанье он поцеловал ее в лоб, и они договорились о завтрашней встрече.
Казалось, что Маша снова привыкает к Толику. Время, только лишь время. Он был уверен, что при его наличии они снова сблизятся, но как раз-таки времени у него и не было – нужно было возвращаться в Нью-Йорк. Толик поклялся себе никогда больше не думать о Маше как о женщине и даже порадовался тому, что ничего не случилось.
– Машка – молодец, а я дурак, что не видел этого, когда было мое время, – думал Толик. – А сейчас нужно понимать, что мое время с ней ушло. Тут его мысли сосредоточились на нехорошей статистике.
– Ты уже отпустил двух классных девушек, – сказал он себе. – Я тебя умоляю, не сделай этого еще раз… Жизнь не будет постоянно давать тебе подарки, которые ты с такой легкостью передариваешь другим…
Сентябрь – Ноябрь 2008
Толик, как и было запланировано, вернулся в Америку. Однако, переезд на восточное побережье ничего кардинально не изменил. Закрывая глаза перед сном, Толик по-прежнему вспоминал Таню и те пять дней, что год назад провел с ней здесь, в Нью-Йорке. Он помнил как уговорил Таню поехать вдвоем в это путешествие, ставшее их последним совместным мероприятием. Эти несколько дней были яркими, наполненными событиями и впечатлениями. Чего стоила одна только поездка на Ниагарский водопад! А потом, поздним дождливым вечером они вернулись в Ванкувер, и эта мрачная погода и пустынные ночные улицы были молчаливыми свидетелями конца их отношений…
***
Сидя в своей крохотной нью-йоркской квартирке при свете настольной лампы, слушая шум дождя, Толик часто переписывался с Таней в чате, за что страшно ругал себя, ведь ему надо было забыть ее. Таня живо интересовалась его делами, а Толик нехотя отвечал на ее вопросы, потому как все происходящее напоминало ему допрос с пристрастием. Что она хотела услышать? Что он по-прежнему любит ее? Да он этого и не скрывал… разве что не кричал об этом. А еще он понимал, что у Тани ничего не изменилось. Он даже представлял себе дорогу, по которой она каждый день ходит на ту же самую работу, рядом с ней все тот же Вася, и вообще все вокруг то же самое, как и было, когда они разъехались весной.
– Знаешь, нам не стоит общаться, – написал ей Толик однажды, когда они в очередной раз встретились онлайн. – После всего, что произошло между нами – это просто кощунственно. Сейчас я удалю тебя, а ты удали меня, – и нажал на кнопку.
В
