показывать остальным и хвастаться, а потом приходить в бешенство от того, что эта игрушка приглянулась кому-то еще. Объектом его злости всегда становилась я, будто виновата в том, что родилась красивой, будто могла ответить за все взгляды, обращенные на меня, будто боль, которую он причинял мне, могла заставить его понять. Понять, что он наряжал меня своими руками каждый раз.
Глава 7. Адам
От Лукаса так и не было вестей. Я даже не знал, получил он мое сообщение о предупреждении или нет. Впрочем, плевал я на все это. Такие анонимные записки – всего лишь способ устрашения, но никак не угроза.
Скальфаро принадлежала большая часть города, вряд ли кто-то бы стал в открытую нападать на его партнера, то есть на меня.
В Палермо, как и у нас, существовало три семьи: Скальфаро, Де Скарцис и Моретти. Скальфаро и Де Скарцис враждовали несколько поколений. Я знал об этом, потому что много лет назад клан моего отца принадлежал семье Моретти. Со мной в колледже учился их старший сын – Энзо. Мы даже неплохо общались, но потом я бросил учебу, потому что все там напоминало о Марго, и связь с Энзо постепенно оборвалась. Как и наши отношения с их кланом.
Сейчас же более выгодным для нас стал Вито Скальфаро, именно поэтому Лукас и хотел с ним мир. Мир, угрозой для которого стал я.
Этим утром в голове крутилось слишком много мыслей, так что я не придумал ничего лучше, чем пойти на пробежку. Я вышел из отеля и побежал. Город еще спал, лениво высыпались, словно белые крупинки из сахарницы, на улицу люди, петляли по улочкам, заполняли пляжи и открытые кафе. Я пробегал мимо них, пытаясь избавиться от навязчивого голоса в голове.
Я здесь для того, чтобы заполучить подпись Вито на мирном договоре. Мне оставалось только ждать, когда его юристы все проверят, и изредка ходить на светские встречи вроде того обеда.
Терпение всегда казалось мне моей сильной стороной. В этот раз ожидание показалось пыткой. Люди часто сдаются под его гнетом: выбирают меньшее, лишь бы заполучить желаемое скорее, признаются во лжи и пороках и сходят с ума, проигрывая возможные варианты будущего.
Лукас любил оставлять неугодных в неизвестности. Они находились в темноте со связанными руками и ногами много часов, страшась возможной участи. Большинство из них начинало говорить уже через два часа. Тогда они умирали быстро. Если же молчали, Лукас или Томас воспроизводили все их страхи в реальность. Томас особенно любил это дело, а Лукасу не нравилось марать руки в крови, от которой тяжело отмыться. Мне было плевать, я считался дипломатом, которого лучше не выводить на эмоции, потому что это всегда заканчивалось плохо.
После смерти Марго, от моей руки погибло, по меньшей мере, десять человек. Все они так или иначе были причастны. По словам отца, которые сейчас подвергались сомнению. Сейчас все его поступки подвергались сомнению.
Вот уже несколько дней терпение стало моей слабой стороной. Я жил в ожидании чего-то, о чем не знал сам.
Я побежал быстрее, пытаясь оставить
