резче и быстрее, чем должно.
Ага, так, будто у меня читы для увеличения получаемого опыта. Так что способностей я себе новых наоткрывал, а использовать их все равно не умею.
– То есть я не отстаю в магическом развитии?
– Скорее наоборот. – Фэй задумался, подбирая слова. Мог ли он не до конца понимать, что я такое и по каким законам растет моя сила? – Если бы ты был ребенком, только осваивающим магию, такой прогресс едва ли был бы возможен. Взрослых, никогда ранее не пользовавшихся магией, я не обучал и не нашел записей о подобных случаях. Зато нашел несколько записей о том, как восстанавливали свои навыки те, кто пережил потерю памяти. Сходства оказались довольно сильными: развитый магический потенциал при неумении с ним обращаться, быстрое обучение, но плохо контролируемые энергетические выбросы. Вероятно, чего-то еще более приближенного к твоему случаю мы не найдем, так что можно сказать: твое развитие в рамках нормы.
Я протянул что-то невнятное, осмысляя услышанное.
– И точно не стоит запрещать себе колдовать. Ситуацию это не улучшит.
Взгляд Фэя стал несколько более осуждающим, чем я мог выдержать. Так что я отвел глаза и посмотрел на море. Волны стали чуть сильнее.
– Настолько заметно?
– По твоей ауре – да. Она довольно нервная, можно сказать, пульсирующая. Это нехорошо, но в целом не слишком опасно ни для тебя, ни для других.
Я почувствовал, как его взгляд в последний раз прошелся по моей ауре и исчез. Я скосил глаза – теперь Фэй тоже смотрел на море.
– Любая магия опасна тем больше, чем меньше ты ее контролируешь. А контролировать то, от чего прячешься, довольно сложно, согласись?
Я согласился. Потому что кто я вообще такой, чтобы спорить с Фэем и со здравым смыслом в его лице?
– Ты должен больше доверять своей силе и себе. Потому что ты можешь ею управлять, гармонично сосуществовать с ней, она ведь все-таки твоя. Она часть тебя, как рука или нога, ни больше и ни меньше. Но если ты так и продолжишь отвергать свою магию, ничем хорошим это не кончится ни для тебя, ни для окружающих.
Слова Фэя звучали здраво, логично, разумно, именно это в них всегда меня и успокаивало. Он не говорил, что моя магия на самом деле милая и безобидная. Он говорил, что она опасна, но это нормально.
– Мне сложно воспринимать магию как нечто… обычное, являющееся частью меня, а не чем-то… – Я задумался, подбирая слово. – Чужеродным или данным на время, не являющимся моим изначально.
– Сомневаюсь, что она была дана тебе кем-то. Это бы чувствовалось. Твоя магия очень похожа на тебя.
– Такая же проблемная?
– Такая же недолюбленная.
Черт. Это был запрещенный прием. Фэю слишком легко удавалось считывать те вещи, которые, я надеялся, считаны не будут. Никем и никогда.
– Я боюсь свою магию. – Слова эти были странными. Они дались мне легко, как выдох, но будто оцарапали горло и остались горечью на языке.
– Многие
