Это было бы эффектно, во вкусе Эйтингона. И проверка, и намек на доверие… Спал Пронин беспокойно, всё ворочался.
А утром его действительно ожидала черная эмка (собственно говоря, они и бывают только чёрными). Пронин познакомился с водителем. Нет, это был не тот незнакомец из подворотни… Тоже спортсмен, но пониже ростом и другой масти: слегка цыганистый брюнет.
– Давай, Никита, в Генштаб. Там и подождешь меня, и пообедаешь. Часов в 19 будь наготове. Больше заданий на сегодня не будет.
– Хорошее дело! – Зайцев широко улыбнулся.
Они плавно двигались по полупустым утренним московским улицам. Изредка можно было увидеть гремящий трамвай или передвигавшийся рывками ранний троллейбус.
Этот день Пронин решил посвятить товарищу Скаченко. Он встретил товарища из НКВД пирогами с вареньем и крепким чаем. Всё правильно, так про него и говорили: хлебосольный, общительный. Но поседевший и располневший кавалерист поглядывал на Пронина с опаской, рассуждал осторожно, немного суетился.
Над письменным столом висела большая раскрашенная фотография, на которой Скаченко – молодой командир – гордо сидел в седле, подняв над головой шашку. С тех пор он порядочно изменился.
– Много у нас ещё неразберихи, товарищ Пронин. Освоение нового вооружения идёт медленно. Командиры не всё понимают. Нужны оперативные курсы – на месяц-полтора, не больше. Просто для изучения новых орудий. Технические моменты, тактические… Не удаётся! Текучка заедает. Вот и товарищ Пономарев предлагает полугодичные школы для артиллеристов. Но как на полгода оторвать людей от службы? Вы думаете это возможно?
– Трудно.
– Вот и я говорю, что трудно. Совершенно с вами согласен, товарищ Пронин.
Скаченко нервно улыбнулся.
– А что, у этого Пономарёва много новых идей?
– Да полно! Он не в нашем отделе работает, уж года два как в центральном аппарате. Говорят, друг самого Ворошилова.
– Любопытно.
– Влиятельный человек, образованный. Мы-то учились в спешке. Главный мой университет был на Кубани, под Харьковом – когда белых били. Ворошилова я тоже знаю, но его другом себя назвать, конечно, не могу. Я тогда мелкой сошкой был.
– Насколько я знаю товарища Ворошилова, он с чинами не считается.
– Это верно. Он внимательный командир, всегда узнает, руку пожимает.
– А Пономарёв, говорите, к нему близок?
– Говорят. Говорят, он сейчас его первый советник. Причем, неофициально. А это иногда важнее любых должностей.
Скаченко тяжело вздохнул.
– А вам случалось общаться с этим Пономарёвым в дружеской обстановке? Так сказать, за рюмкой чаю?
Карие, немного выцветшие, глаза Скаченко сверкнули:
– Не тот человек. Он даже на банкетах одну рюмку цедит по два часа. Это что касается водки или коньячку. Винами тоже не интересуется. Баптист. Или больной. Или, скорее всего, просто
