после такого убийства мы активизируемся.
– Да, это, конечно, не они.
– Значит, круг сужается. У тебя есть идеи?
Пронин сбросил нервное раздражение и заговорил спокойно, рассудительно, анализируя все свои впечатления последних дней:
– Ты знаешь, чем глубже я нырял в это дело, тем яснее видел, как осторожны наши возможные противники, которые окопались в Генштабе. Они понимают, что находятся под дамокловым мечом, а это не самые приятные ощущения.
– Ну, разумеется. – пожал плечами Эйтингон.
– Не перебивай, пожалуйста. Я вот о чём. Ну, предположим, что Скаченко или Пономарев, или они оба, работают против нас. Косвенные доказательства этого у нас есть. Они связаны с троцкистскими группами, которые подпольно работают где-то в провинции? Да. Это практически доказано. Имеют прямую связь с этими группами? Маловероятно. Во-первых, рискованно, во-вторых – в Москве троцкисты подпольную жизнь свернули. Работать в одиночку никто из них не способен. В паре – тоже. Пороху маловато, особенно, учитывая убийства последних дней. Им кто-то отдает приказы. Он же опекает их, пытается защищать. Пытается запугивать нас. Пытается направлять нас по ложному пути. У нас активно работает резидент, связанный с троцкистами, но вполне самостоятельный. Вот он бы точно не побоялся Они ощущают себя неуязвимыми – дипломатические паспорта дают им такую иллюзию.
– Они?
– Это я фигурально выражаюсь. Тут явно есть единый центр принятия решений. Один человек. Его могут, конечно, заменить, отозвать, но двоевластие в таком деле нелогично. Есть резидент и группа агентов, которых он завербовал. Возможно, нашенские уголовники. Как тебе такая гипотеза?
– Интересно. Я тоже рассматривал такой вариант. Мы и сами поступили бы по необходимости аналогичным образом.
– Мысли великих часто сходятся, – улыбнулся Пронин.
– И это, между прочим, только подтверждает их правоту. Хотя без гарантий. Гарантий в нашем деле не бывает. Ты пока еще не убедил меня, зачем им было убивать Никиту.
– Это могло быть и неумышленное убийство. Допустим, Никита заметил слежку и дернулся. Он был парень боевой. Ну, а агент, спасая собственную шкуру, пошел на убийство. Возможный вариант?
Эйтингон с уважением посмотрел на Пронина.
– Возможный. Молодец. Умеешь ты просчитывать варианты. В нашем деле важное умение.
– Скорее – опыт, навык.
– Не скромничать, товарищ Пронин. Итак, две версии. Террор, запугивание нас или тебя лично. И – самодеятельность товарища Зайцева, приведшая к трагическому результату. При обоих версиях не исключается участие иностранного резидента.
– Я бы даже сказал – оно очевидно.
Эйтингон кивнул, предложил Пронину папиросу и сам закурил. Пронин воздержался.
– Его нужно пугануть. Иначе он долго себя не обнаружит. Нужно, чтобы он зашевелился.
– А у меня другое предложение, – глаза Пронина
