на дне, загрузив камнями, ― продолжил Чернов. Пошевелил мышкой компьютера. ― Насколько я знаю, один из участков в качестве эксперимента действительно утяжелили старыми надгробьями и каменными крестами. В зону затопления неминуемо попадали сто сорок церквей и три, по другим данным, шесть монастырей. Так что надгробья с погостов могли послужить советской индустриализации, ― словно оправдываясь, объяснил профессор и щёлкнул курсором.
Юлия недоверчиво уставилась на учёного.
Остров медленно плыл по чёрной воде, постанывая под тяжестью истёртых надгробий и отшлифованных волнами крестов.
– Вы предлагаете заложить квадрат исследования на… ― Юлия старательно подбирала слова. ― На торфянике, закреплённом могильными камнями?
– Не-е-т! ― вскинул руки Чернов. ― Всё это, скорее всего, страшилки сталинской эпохи, к науке никакого отношения не имеющие. Бурить будете болото в лесном массиве или в пойме реки. Болот на Вологодчине великое множество ― 12 процентов территории, да еще 40 процентов заболоченных и заболачивающихся земель. Наша задача: определить, как изменился состав торфяника в связи с изменениями климата. Зимы в окрестных районах после появления огромной искусственной водной поверхности стали ветренее и холоднее, весна запаздывает, лето укоротилось, перестали вызревать лён и пшеница. Конечно, шестьдесят, даже семьдесят лет существования водохранилища ― мизерный срок для исследования. Но, чем чёрт не шутит? Может, сумеете зафиксировать изменения? Болото ― чуткий биологический индикатор. Летопись природы! Все погодные изменения сохраняются в виде торфяного слоя определённого ботанического состава.
– Палеоботаника, ― Юлия понимающе кивнула.
– Она, родимая! Отрицательный результат тоже будет результатом! Есть у меня в Череповецком университете на кафедре биологии знакомые учёные, сегодня же по электронной почте спишусь: надеюсь, коллеги подскажут, куда лучше поехать, где остановиться?
В девять часов вечера Глеб посадил Юлию в поезд «Москва-Череповец», а уже утром она выгрузила вещи на платформу перед старинным зданием железнодорожного вокзала. Автовокзал оказался здесь же, на привокзальной площади.
Через несколько часов Юлия вышла из рейсового автобуса на выложенную мокрыми бетонными плитами маленькую автостанцию: павильончик с кассой и навес со скамейкой. На павильоне висела синяя вывеска с растрескавшимися буквами: «Дубрава им. Ленина». Рядом притулился магазин «Ассоль-продукты». Чуть поодаль в сырой песок вкопана мачта с тарелкой сотовой связи и телефоном-автоматом под пластиковым колпаком.
Немногочисленные пассажиры подхватили баулы и корзины, поправили платки и кепки и незаметно разошлись, исчезнув в дождевой кисее.
Юлия поглядела на низкое набухшее небо, натянула капюшон, повесила на плечо клеёнчатый чехол с буром, кофр с ноутбуком, подхватила сумку на колесиках и кинулась вслед за мужчиной и женщиной, явно супружеской парой, в резиновых сапогах и с рюкзаками на плечах. Они приехали в Дубраву имени Ленина
