ручками или вон Егора попрошу, как мага земли. А ты, ваше благородие, сиди тут отдыхай.
– Ты чего так всполошился? – полушепотом спросил Лешаков, чтоб я не услышал, но он не учел особенности акустики пещер – тут даже шепот разносится на несколько метров, бесконечно отражаясь от стен и нависшего потолка.
– Да он со своими цыганскими фокусами – как ребенок с гранатомётом – дури дохрена, а мозгов с гулькин нос, – так же полушепотом ответил Синицын.
– Эй, я вообще-то вас прекрасно слышу, – возмутился я.
– И хорошо, что слышишь – тебе напомнить, как ты нам на голову чуть не уронил тот храм? Или про полет сквозь десяток этажей? Нет? Вот и сиди…отдыхай.
– Не в курсе храмов и полетов, но поверю на слово – дури в нем действительно чересчур много, – согласился лейтенант. – Помню его первый выход в свет, когда он здоровенную тварь, которую из танка хрен пробьешь, завалил одним ударом.
– Не знаю на счет той твари – не видел, поэтому не могу судить, зато видел, как он голышом с кирпичом на перевес дрался с пантерой ранга С-плюс, и ведь отмудохал кошару как котенка.
– А я видел, – решил подлить масла в огонь, молчавший до этого Ахур, – как он голыми руками вколачивал в землю огромного мертвого рыцаря за то, что тот поцарапал его корвет, метнув свое копье и промахнувшись.
– В смысле над трупом издевался? – решил уточнить Егор, прислушивающийся к разговору.
– Нет, предводителя армии мертвецов, – пояснил коротышка. – Как он его мутузил, а как грозно кричал: «Я за его покраску, падла дохлая, гору золота отвалил!»
– Эй, не было такого – не сочиняй! – решил я прервать обсуждение меня любимого.
– Было, господин, было – на двадцать седьмой день битвы с армией мертвых. Святое писание не врет, да и сам я это видел.
– Ну может и было, – пожал я плечами. – Но я тогда реально взбесился – только-только покрасил свой корвет, а тут какая-то дохлая мразь его поцарапала. Неприятно, знаете ли. И вообще не хотите, чтоб я помогал – не буду – копайтесь сами, – буркнул я, подумав, что пока они будут пробиваться наружу – я могу покопаться в себе и разобраться с хаотической хренью внутри меня, чтоб расставить все точки над «i» и не допустить повторения того что было сегодня.
Абстрагировавшись от всего что происходит рядом – негромких разговоров охотников, обсуждения как пробиться наружу, беззлобных смешков над моим неповторимым стилем «Голый мастер» и прочего, я сосредоточился на своем богатом внутреннем мире и занялся ревизией себя любимого. Сделать это бодрствуя оказалось на порядок сложнее, чем во сне, но спустя несколько минут и пару сотен попыток мне удалось наконец заглянуть в свою…ну, наверное, душу, хотя черт его знает, как это правильно назвать. Пусть будет душа. Зрелище передо мной предстало удручающее – все какое-то потускневшее, словно умирающее, вокруг серость, какая-то дымка или туман – прямо-таки осенний пейзаж. Причем не та осень где красивые листья под ногами, осеннее солнышко, а та, где хмарь,
