будто бы разом с облегчением выдохнул.
– … однако это связано с риском. Два-три человека должны будут спуститься в полузатопленную цистерну… напоминаю: температура забортной воды – не выше трех градусов… дождаться, пока под давлением воду удастся вытеснить… при этом давление воздуха будет серьёзно нарастать… затем найти и ликвидировать неисправность, после чего снова дождаться заполнения цистерны и убедиться, что поломка устранена.
Братишко ещё раз всмотрелся в лица своих матросов, словно хотел убедиться, вполне ли они поняли, насколько серьёзное испытание предстоит.
– Повторяю: задача связана с немалым риском – бросить работу сделанной наполовину нельзя. Приказывать – не могу. Нужны добровольцы.
Одновременно вперёд выступили «боги «воды и пара»: старшина команды Петр Грудин, Сергей Чаговец, Анатолий Стребыкин и Николай Рощин.
– Разрешите нам, – от имени всех произнёс Грудин. – Наше заведование – нам и ремонтировать.
– Спасибо, старшина. Но… справитесь? Как себя чувствуете?
– Все здоровы. Все знают механизмы. Справимся!
– Ну что ж… Грудин – старший, Чаговец и Стребыкин – в цистерну, Рощин – наверху контролирует герметичность цистерны. Полчаса на подготовку!
Собирались сосредоточенно. Когда одевались в легководолазные костюмы, в отсек прибежал радист Николай Семенчинский:
– Землячок, поддень-ка вот это – матушка вязала, – и подал Стребыкину свитер.
Кто-то принёс тёплый тельник, кто – шерстяные носки, Яша Лемперт доставил банку с тавотом:
– Смажьте руки – как бы не отморозить…
– А перчатки резиновые на что? – удивляется Стребыкин.
– В перчатках много не наработаешь.
– Чего бы другого не отморозить, – отшутился Чаговец, – но там тавот не спасёт!
Когда открыли цистерну, оттуда пахнуло затхлым духом и тиной. Грудин посветил вниз переносной лампой.
– Вода на уровне ватерлинии… Ну, с богом, братцы! Осторожно, не спеша…
– За Родину, за Сталина! – донеслось из-под скафандра Стребыкина.
Когда оба добровольца оказались в цистерне по пояс в воде, Чаговец поднял переноску и махнул Рощину:
– Задраивай!
Мерно загудел насос, накачивая воздух. Рощин и Грудин на палубе следят за стрелкой манометра. Чаговец и Стребыкин знаками показывают друг другу, что всё в порядке. По мере нарастания давления они следят за уровнем воды. Наконец, мокрая полоска на борту цистерны начинает расти, становится шире, шире… Стребыкин слегка потряхивает головой: воздух всё сильнее давит на уши. Чаговец сжимает руку в неуклюжий кулак: держись, мол! Следом за уровнем воды они всё ниже спускаются по скобам трапа, пока не достигают дна цистерны.
– Вот он, злополучный кингстон. Так и есть: клапан перекошен. А всё потому что под него попал… огромный гаечный ключ. Откуда ему тут
