решил «взять горлом»:
– Если ты ещё раз подойдёшь к Вале, я тебя… я…, я не знаю, что с тобой сделаю! – ревниво выпалил Валерка Рыжов, вспыхнув своими белыми пятнами на лице.
– Ну вот, не знаешь, а угрожаешь, – спокойно ответил Пашка, продолжая работу. Он даже не посмотрел в его сторону.
– Это я-то не знаю? Я? Ха-ха!.. – Валерка нервно хохотнул, сглотнув слюну. Он заводился всё больше и больше. Голос его подсип, то и дело срывался от злости и мандража. – Я… я тебя на дуэль вызову! Вот!
– Дуэль? – Пашка удивлённо приподнял брови и выпрямил спину. Его серые в рыжую крапинку глаза брызнули смехом. – Интересно! Какое оружие предпочитаете, месью Рыжов – бокс без перчаток, пистолеты, кинжалы? Или, может быть, дуэль на соплях? Так ей тебя случайно и пришибить можно.
– На рапирах! – вскричал Валерка, вспомнив о своих мушкетёрских способностях, которые он пытался демонстрировать на манеже во время выступлений.
Пашка Жарких приподнялся, бросил сено и, презрительно улыбаясь, произнёс фразу, которую не раз встречал в прочитанных книгах:
– Я к вашим услугам, мон шер! Вот мои секунданты! – Пашка показал на мирно жующих лошадей. – Где и когда я вас смогу убить?
– Дуэль будет во дворе и немедленно, вот только сбегаю за рапирой!
– Ну-ну! Беги, гнедой иноходец, да не забудь наточить свою железяку! – вдогонку посоветовал Пашка Валерке Рыжову, спешащему на собственные похороны.
Павлик вспомнил о Валентине, представив её вечно улыбающееся лицо, и горячая волна нежности обожгла юное сердце.
Пора было подумать и об оружии. Оно валялось тут же, под ногами, в виде сломанной утром ручки от метлы.
Появился запыхавшийся Рыжов. В руке у него блестела настоящая рапира, которой пользовались в номере «Весёлые мушкетёры» во время представления. Огненная копна его волос торчала во все стороны, белые пятна на лице сияли боевым раскрасом. Валерка сейчас был действительно похож на перевозбуждённого мухомора-переростка.
Они, как и договаривались, вышли во двор цирка, куда смотрели большинство окон артистических гримёрных.
– Ромео, защищайтесь! – театрально воскликнул обладатель гнедой масти. Он тряхнул для куража своей огненной гривой, обнажил клинок, махнул им пару раз, со свистом рассекая воздух, красиво откинул руку и согнул ноги в коленях.
– Я к вашим услугам, «ржавый»! – Пашка тоже принял позу мушкетёра. В мозгу пронеслось: «Ну, держись, „мухомор"! Сейчас я из тебя буду делать бледную поганку!..»
И начался исторический поединок, которому позавидовал бы даже великий Шекспир. Свидетелями ему были – воробьи с голубями, клюющие на цирковом дворе остатки просыпанного зерна, и любопытные лица артистов, прилипшие носами к стёклам окон гримёрок.
Следовали выпады за выпадами, отбивы, туше. «Искры» в виде щепок летели во все стороны. Наступала то одна сторона, то другая.
Пашка в
