Моя и всё тут.
– Ну и прощайся тогда с Пеньком, – шантажирует Бим, веселясь.
– Я и не здоровался.
– А всё равно попрощайся.
Льдина трогается, ибо подпёрта эрегированным багром (для некоторых неудачников – сексуальнейшей в тот раз весны).
– Ч-чёрт! Тогда может так: с Жулькой приду. А чё? Жулька пойдёт. Насчёт взаимоёбли (– тогда уж «взаимоиспользования», – кричат доброжелательные критики) сами решите. А ты это… проституточку вызовешь… для меня. За твой счёт. Или с Щёлкой приду. Он забыл, что Маленькая Щёлочка (в телефоне тупо О-щё-щё, или О-ля-ля: он уже забыл, ибо обе были) … на пятом месяце беременности, и потому на пенёк может не сговориться.
А на Щёлочку у Кирьяна Егоровича встаёт сразу, стоит только подумать…
– Жаль, жаль, – говорит Бим. – Дашку всё равно хо'чу. Ой, как до чрезвычайности хо'чу ебсть ея! (ха: пользовать её). – Дашка ему – как валерьяна котишку». Так же извивается и лижет что не попадя. Просит, как минимум, чтобы по pizze пошлёпали, и чтоб драли шкирку в день по пять раз: до кити-кэт и после сливок. Глаза при этом бешеные.
Но не продаст Дашку её телохранитель и недобрый эскимос ни за какие коврижки, ни за сметану и даже золотишко. И не только жаждущему, исстрадавшемуся Биму, но никому и никогда. И ни как подарок лучшему другу Джеку Руби.
♥♥♥
Планы пеньковой передислокации, надо сказать, оборотились бы сверхпроблемами. Ну, очень комлеватый пенек, ну очень-оченно комлеватый!
Выпилен Пень из старой лиственницы, больно поди было, весит под сто-двести кило. Если бы Пень был из золота, то весил бы две тонны. Но он изваян из деревянного вещества.
У Пня с точностью до одного пересчитаны кольца.
Самые важные отмечены шариковой ручкой.
Там даты особой толщины наростов и анализ погоды тех треклятых лет, когда крестьянам приходилось туго-натуго затягивать пояса и жидко гадить опилками.
Чтобы внести-вынести Пень в квартиру через дверь потребуется очередная пилёжка.
Его – если целиком – надо грузить в грузовик, поднимать-опускать на этажи как минимум вчетвером.
Если порезать, то снова склеивать.
А если не пилить, то потребуется подъёмный кран на недетских колёсиках.
А все перемещательные операции «квартира-улица-квартира» претворять в жизнь через окна.
Хлопотные все дела.
А если везти Пень в Париж, то… о-о-о!
Вроде бы полная глупость. А Бим и до этого додумался. Причём по трезвости. Ибо он – настоящий гений. А у гениев всё не так, как у нормальных людей.
Обмен прославленной пепельницы из обыкновенного итальянского городка Вероны на Пень из сибирской тайги вероятно никогда уж не состоится.
Причины просты: лень, возраст обменщиков и приближение к границе половой катастрофы, когда уже не только лекарства, но даже волшебные
