таможня с нашими старичками-пацанами, пень в багажнике
Дорогу от татарского мотеля через Москву до Бреста Бим помнит. Но помнит смутно. Звуками как путешествие ёжика в тумане как путешествие ёжика как путешествие ёжика… В тумане тумане тумане…
Он преимущественно молчал и, странное дело, после Москвы даже не требовал пива. Преданный огласке его босой поход по Москве развеселил одного только Малёху, до того считавшего выпущенных метеоров.
Кирьян Егорович дулся вовнутрь себя невесть с какой целью.
Ксан Иваныч считал, что с Москвой вообще пронесло: милиция могла запросто обвинить Бима в неуважении столицы.
– Надо же, даёт! Сверчок Сибири!
Всё шло по маршрутному графику, прописанному генералом, единственно только, что с приличным отставанием по времени.
Своё необычно вялое и по-депрессивному непивное, обобщающе говоря – довольно-таки фаллосное настроение… Бим не мог объяснить толком даже себе.
Ковырялся в ухе, чесал нос, издевался над лямблиями.
Через час завёл речь о вреде курения.
Чуть позже вспомнил колумбийскую мафию.
Раз десять интересовался любимыми сортами Кирьяновского табака.
Пару раз слюбопытничал: А не подсыпал ли, мол, дедушка Кирюня в трубчонку (ну, случайно, ошибочно как-нибудь, ну так он разумеет) ну чего-нибудь лишнего? Простите его, если что не так, ну такой уж он прямой человек. И так далее, и тому подобное. Etc, как говорится.
Конечно же, Кирьян Егорович ничего не подсыпал.
Прочие двое заговорщиков с рыльцами в ещё большем пушку (на правах заказчиков), само собой тоже ничего не подсыпали. Более того, слышать подобных наговоров на честных мэнов они не желали.
Вообще, если рассуждать дальше, «сидят», где положено сидеть в таких случаях, чаще всего не заказчики, а исполнители замыслов.
Тайна до поры оставалась скрытой семью печатями.
♥♥♥
На границе Бим вёл себя предельно послушно и, как показалось Егорычу, преувеличено любезно.
И вот же диво дивное: ни лохи советикус белорусо, ни изощренные на всякие такие дела продажные до НАТО европоляки не расчухали в Биме не только следов лекарства от буйности, но даже последствий распития славных брестских напитков.
Таков уж тип человека – дедушка Бим.
И не важно, что без зубов. Вставную челюсть Бим в суматохе оставил на родине. Но, с регулярностью осужденного на виселицу, сомневался. И шмонал в поисках все автомобильные закоулки, и перерывал свои, слава богу, немногочисленные, авоськи. И предлагал порыться в чужих вещах – мало ли, мол, что.
Поиски таможни ни к чему полезному для них не привели.
– «Если вам при обыске случайно попадутся какие-нибудь челюсти, то непременно скажите», – такая вертелось на бимовском уму фраза.
Но он молчал, так как слово
