кому не обращаясь, но все почему-то посмотрели на пашу.
Он ответил почти без запинки:
– Выиграть можно. Исход войны решают армия и снабжение. А вот будет ли из той победы выгода?
Евдокия Ксаверьевна не удержалась:
– Господин Музаффар превосходно владеет русским языком. Вы, Андрей, ввели нас в заблуждение. – Она повернулась к гостю с самой любезной улыбкой. – И как вам Москва? По душе ли вам наши морозы?
– Очень хорошо. Очень морозы. – Набоб отчего-то закосноязычил – очевидно, дама поспешила с комплиментом.
– Из какого города вы к нам прибыли? Или из какой страны? Господин Брандт так сумбурно объяснил, что я…
– Из города… – Название прозвучало совершенно неразборчиво, но переспрашивать постеснялись, тем более что Андрей тут же вскочил, схватил одной рукой Мирру, второй – Илону.
– Мы засиделись с вами, господа любезные! Святочные гулянья на улице, не изволите ли гулять, гадать, веселиться? Побежим к чудесам, коим положено навестить нас в эту ночь!
Молодые господа и барышни повскакали с мест, оставив взрослую компанию скучать среди своих бесконечных разговоров. Андрей, Дмитрий и чернявый господин с усиками удалились наряжаться, Музаффар накинул свой великолепный халат и вышел на улицу вместе с Николя, Тамила с Миррой в шубках выпорхнули следом, а Илона с Маргариткой задержались. Во дворе старый дворник Терентий сидел у догоравшего костерка, пахло дымом и свободой. За оградой плыли тени, где-то в переулке то рычала, то плакала долгая пьяная песня. Ни луны, ни звезд – глухая пелена над головой. Грустные безработные фонари торчали оглоблями в темноте, и казалось, что до соседнего дома – того самого, откуда явился плешивый Мишель, – не десять саженей, а полверсты. Завтра Крещение, потом волшебство можно прятать в сундуки.
Мирра отыскала за углом нетронутый снег, метнулась к нему, принялась лепить колобок. Николя решил составить ей компанию. Музаффар и Тамила остались вдвоем.
– Вы замечательный артист, господин Чумков. – Она обратилась к собеседнику с кокетливой улыбкой, хоть темнота и не позволяла толком разглядеть, теплая она или высокомерная. – Замечательно играете. Браво!
– Я вовсе не желал фраппировать публику, Андрей велел. Этот свистоморок и наряжательство… Вы огорчены?
– И вам удивительно к лицу этот восточный наряд.
– Благодарю. Я весьма сопечалю, что лишился спектакля. Уверен, что…
– Вот теперь вы решительно разговариваете не по-русски, – со смехом прервала его Тамила. – А спектакль чепуховый, для потехи.
В этот момент ему в спину ударил метко запуленный снежок, но бывший набоб, или паша, или эмир, даже не обернулся.
– Нам бы основательно побеседовать с вами, Тамила Ипполитовна.
– Просто Тамила, мы ведь, кажется, договорились.
– После
