пунктам взаимных договорных обязательств». Подписанный же другой стороной нормативный акт, по глубокому его, Животновода, убеждению, наглядно демонстрировал о желании и готовности народа эльфов идти на диалог. «Все устали от крови», – придвинув поближе, заявил Животновод в микрофон. О том, что официальная бумага была подписана мурзилкой, посаженной в башню эльфов самим Животноводом, упоминать сочли ненужным. Больше журналистам микрофон не давали.
Затем шли кадры вручения мурзилке медальки в признание заслуг в деле укрепления мира и взаимопонимания. Мурзилка представляла «правительство народа эльфов». Животновод лично водружал празднично украшенную медальку на шею лауреату, лауреат тепло улыбался, все что-то зачитывали. Медалька отливала дорогим металлом, фантики достопримечательно подчеркивали важность момента. Кинокамера подробно показывала аплодирующие ряды зрителей.
«Мы заверяем мировое сообщество, – заверял Животновод в микрофон, – что ни одна попытка нарушения целостности Федерации Нации не будет оставлена нами без внимания. Это внутриполитический вопрос. Любая попытка вмешательства третьей стороны встретит с нашей стороны молниеносный ответ. Он будет подобен молнии. С той же решительностью мы будем пресекать любые акты, направленные на разжигание межрасовой, межэтнической и межнациональной разобщенности нашей большой, многонациональной страны. Терроризм мы объявляем нашим врагом номер один…»
Конец декларации миру утонул в аплодисментах, которые благополучно перешли в овации (все встали). Хиератта подумал, что как легко говорить о молниеносности и о том, как все будет, точно зная, что никто не собирается вмешиваться.
По случаю юбилея заканчивалось возведение монументов «Дружбы народов» и «Нации-Освободителя».
Нации, освободителю от терроризма и тирании, были посвящены также несколько фотоэкспозиций и одна картинная галерея. Торжественное возложение цветов у подножия почти достроенной Нации Свободы транслировали в прямом эфире. Рослая фигура в военной форме, олицетворявшая Нацию с лицом, напоминавшим все миролюбивые силы, в одной руке сжимала нечто, олицетворявшее орудие возмездия; на другой держался младенец Иисус. Злые языки утверждали, что то, что сжимали рукой, больше напоминало национальное оружие освободителя, оглоблю, но раздел комментариев был немедленно закрыт. Большой Аяяй работал, не покладая рук.
Хиератта смотрел на экран без всякого любопытства и эмоций. Это был криминальный элемент, которому нечего терять. Выгодно извращая катастрофы прошлого и бесстыдно выворачивая настоящее, навязывая свои пожелания истории миров и подгоняя свой абсурд под реальность дня, напряженными глазами высматривая в истории самые наиприятные для себя параллели, лихорадочно шарахаясь в поисках требуемых аналогий и тут же счастливо их находя, откровенно подменяя понятия, причины и следствия, его
