Они там записаны. Это судьба.
– Всегда хотела спросить, что за книгу Хранитель носит с собой?
– Не отвлекайся. Обо всем узнаешь тогда, когда будет нужно. Итак…, они появились в книге, и это значит, что их судьбы меняться не будут. Что же происходит с полотном нашего героя, который остался с носом? И вот тут два варианта. Первый- из его судьбы вываливаются кусочки, связанные с этой женщиной. Кстати, люди догадываются о том, что при желании выброс чувства и замена его на другое всегда возможно, у них даже есть много поговорок по этому поводу. На том уровне, где я сейчас работаю, умные люди называют эту способность полотна —клин клином. «Клин клином вышибают» – говорят они… Но как быть с нашим героем? Парня надо спасать, ведь в его полотне образовалась дыра! Как?
– Перестроить заново будущее?
– Немного не так. Зачем перестраивать будущее, если можно просто заняться его ремонтом?
– Вставить туда другие чувства?
– Да! Туда, где была любовь, поставить безразличие. Такие дыры можно залечить только безразличием.
– Это… Неправильно. Это все равно, что вырезать сердце и заменить его чем-то менее значимым!
– Есть второй вариант.
– Какой же?
– Возможно, полотно не выбросит кусочки. Они останутся в нем навсегда. Но вся жизнь нашего героя будет омрачена воспоминаниями о той любви, его ничего не будет радовать. Он будет жить напрасными иллюзиями, глупыми мечтами.
Энж заметно погрустнела, а Мастеру в первый раз за все время существования музыка показалась совсем не к месту, и он выключил ее, щелкнув пальцами.
После чего в тишине задал самый главный вопрос:
– Если бы ты могла выбирать, то какой вариант из этих двух выбрала бы для своего носителя?
12
Генрих направился к другу. Шел, вспоминал юные годы, и то, как судьба свела его с Лувиньи.
«Какими порой витиеватыми узорами плетется кружево жизни, будто чья-то невидимая рука вплетает в нашу жизнь то, что нам нужно, -думал он, – людей, вещи, события. Завиток любви, цветок радости, затем петля разочарования, раз крючок, два крючок…»
Его же жизнь до сих пор представляла серию одинаковых петель разочарований: ровные, одна за другой, в несколько рядов. И вот серия прервалась, и рука остановилась, будто кто задумался, что делать теперь…
Лувиньи де Граммон был хорош собой, хвастлив, заносчив, но понятлив. Светлые волосы, голубые глаза, он был истинным красавцем и отлично понимал это. С детства баловень, он, казалось бы, представлял собой полную противоположность Генриху. Да и внешне мальчишки смотрелись не как ровня- светлый де Граммон внешне казался сущим ангелом, в то время как Бурье, вечно растрепанный, с огнем в зеленых глазах, скорее походил на безумного демона, и что послужило поводом для их дружбы, оставалось загадкой не только для родных, но и для учителей.
Как всегда в юношеском
