точно не трудилась над забором. Подловить ее с малярным валиком и банкой краски оттенка «Сапфировый салют» так же маловероятно, как в шерстяных носках и «кроксах».
– Тебе ту лампу на крыльце уже починили? – поворачивается ко мне папа.
Я отрицательно качаю головой.
– Я отправила домовладельцу письмо, но он на любой вопрос отвечает в лучшем случае через неделю.
– Не трать время, – бурчит папа. – Сказал же, зайду и сам сделаю.
– Спасибо, но я уже говорила: если ты там что‐то не то припаяешь и оно сломается, отвечать буду я. И могу потерять депозит.
– Ну да, а под дверями в темноте болтаться зашибись как весело.
Мне тут же представляется, как тот мужик в «очках маньяка» идет за мной вечером до самого дома, тихонько поднимается следом по ступенькам, пользуясь тем, что уличная лампа не работает, и, пока я судорожно шарю по сумке в поисках ключей, жарко сопит над ухом…
– Ты в порядке, лапушка? – спрашивает мама. – Какая‐то ты дерганая сегодня.
Я киваю. Про парня, который вроде бы преследует меня, я пока не говорила ни ей, ни папе: не хочу, чтобы они разволновались, особенно у Ады на вечеринке.
– Таких хлопот можно было бы избежать, если бы ты купила жилье, а не снимала, – продолжает мама с интонациями школьной учительницы, распекающей непутевую ученицу. – Только деньги зря тратишь.
Я на секунду прикрываю глаза, гася нахлынувшее раздражение. Подобный разговор происходит стабильно раз в месяц. Мама с папой купили свое первое жилье в 1984 году за 34 тысячи фунтов и все никак не могут понять, что из-за взлетевших цен на рынке жилья и снижения зарплат ипотечные взносы сейчас совершенно неподъемные. Все мои знакомые ровесницы смогли обзавестись собственным домом только благодаря каким‐нибудь родственникам, благополучно почившим и оставившим в утешение жирное наследство. Ну или как Ада, за богатенького замуж выскочили.
Поняв, что я не желаю в сотый раз обсуждать жилищный вопрос, мама решает сменить тему:
– Кстати, у тебя кавалер не появился?
Вот так: от Сциллы удирал да к Харибде попал. Похоже, придется взять еще один бокал вина, чтобы вытерпеть этот разговор до конца.
Папа, извинившись, уходит проведать Итана, и постепенно вокруг гриля собирается целая мужская компания. Зять бросает на решетку кусок мяса, языки пламени тут же вздымаются вверх, шипя и плюясь искрами, и мужчины наблюдают за ним с детским восторгом.
– Нет пока… – отмахиваюсь я. Мама огорченно хмурится. С тех пор, как не стало Ноа, у меня так и не появился ухажер. Мои родители обожали Ноа: с ним было легко и весело, и, когда мы приезжали в гости из Лондона, он всегда покупал для мамы букет цветов, а для папы – бутылку сидра. Теперь они почти так же любят Джека, и мне совестно, что я не могу стать прежней, ведь родители отчаянно хотят видеть меня счастливой и благополучно устроившейся. Со смерти Ноа прошел уже почти год, но я все равно пока не готова к новым отношениям.
– В
