как я спускаюсь, становится все темнее, пока я не оказываюсь в подвале, освещенном искусственным оранжевым светом жужжащих ламп.
Я мешкаю у входа. Дубовая дверь потрескалась от времени и специально вырезанных на ней Х-образных рун, или «ведьминских» знаков, которые должны отваживать злых духов. Но поскольку я неоднократно ощущала странный холодный сквозняк из-под этой двери, то считаю, что Тауэр должен потребовать назад свои деньги у средневековых столяров.
Собрав волю в кулак, я нажимаю на ручку двери и слышу, как отходит щеколда с другой стороны, а эхо металлического лязга заполняет пустое пространство. Я наваливаюсь плечом, чтобы открыть дверь, и ее скрип рикошетом разносится вдаль по коридору и обратно, к тому слабо освещенному месту, где я стою.
Прижимая к груди сумку с деньгами, я неуверенно ступаю на лестницу. Клянусь, даже ступеньки тут охотятся на тебя. Кривые и неровные, они так и ждут, когда ты упадешь, и я прикладываю все возможные усилия, чтобы глаза побыстрее привыкли к темноте.
Пять ступеней вниз – и я чувствую прикосновение к своему плечу, словно кто-то руку положил. Я не понимаю, это рука помощи или угроза? Кровь пульсирует у меня в висках, сердце колотится в груди.
– Привет, – говорю я в темноту, отчаянно надеясь не получить ответа. – Я скоро уйду и не буду вас беспокоить, обещаю. Меня Кевин заставляет – вы же знаете, какой он. Самый настоящий… долбаный… козел! – лепечу я в пустоту, все больше паникуя. И молюсь, чтобы призраки тоже любили немного посплетничать, как девчонки в комнате отдыха.
Холодный ветерок проносится мимо моего уха и шевелит волосы вокруг лица.
– Ладно-ладно, я уже ухожу. Нет проблем. Не-а, но проблемо. Ускоряюсь прямо невероятно. – Я бегом спускаюсь по оставшимся ступенькам и как раз на последней спотыкаюсь и лечу головой вперед, прямо в массивный стальной сейф. Руки у меня все еще заняты сумкой с деньгами, которую я выставила щитом перед собой, и я лбом впечатываюсь в холодный металл так, что приходится несколько раз моргнуть, чтобы ко мне сквозь боль вернулось зрение.
Выдав несколько ругательств, которыми могли бы гордиться бывшие морпехи, я швыряю сумку в сейф, захлопываю его и улепетываю на четвереньках вверх по лестнице.
– Приятного вечера, д-д-до свидания! – кричу я снова фантомной аудитории, рывком захлопывая за собой дверь. Заперев все так быстро, как только позволили трясущиеся пальцы, я бегом преодолеваю три пролета винтовой лестницы и наконец оказываюсь наверху, задыхаясь и с выступившим на ушибленном лбу потом.
Я оглядываю внутренний двор, пустынный теперь, покинутый всеми, кроме стаи воронов. В Тауэре ты никогда не бываешь один, пара глаз-бусинок всегда приглядывает за тобой. Они здесь практически хозяева. Древнее пророчество гласит: если вороны покинут Лондонский Тауэр, то рухнет Белая башня и падет королевство. Так что на самом деле это большое облегчение – смотреть, как они воруют корку от сэндвича из мусорного
